Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6568 ( № 38 2016)

– Верно. Подобный подход к различению западного и восточного (русского) типа мышления производится впервые именно в этой книге. Россия всегда выступала для Запада как некий безусловный и необходимый оппонент, без которого собственная духовная деятельность в разнообразных видах и свойствах – от политической, исторической до культурной и ментальной – становится какой-то неполноценной, нуждающейся в постоянном оправдании и подпитке отрицательным примером и опытом.

– То есть чтобы понять себя, надо взглянуть на соседа, поспорить с ним?

– Не совсем так. Россия поражает и раздражает. Своим существованием, географическими размерами, многообразием этносов, неожиданным всплеском культуры мирового уровня, фантастическими победами на бранном поле, чудом прорыва в космос и создания незаметным образом (в историческом смысле за минимально короткий срок) мировой сверхдержавы. Всё это не может не выступать сильнейшим раздражителем для классического взгляда человека западного мира и западной культуры.

Основа такого противостояния, которое подчас выглядит подлинной загадкой в современном глобальном мире, связана по большей части с ментальными глубинными различиями в восприятии жизни представителями этих двух крыльев одной иудео-христианской культуры.

Различия между Востоком и Западом, если понимать под Востоком Россию, неоднократно отмечались исследователями как на одной, так и на другой стороне, начиная чуть ли не с XVI века. Замечательны письменные свидетельства русских послов и купцов о своих поездках в Англию, Швецию, «Неметчину», наблюдения английских, итальянских и немецких путешественников и мастеров, работавших в России. Громадна литература, посвящённая этому вопросу. Но ответа как не было, так и нет. И вопрос состоит не только в том очевидном критико-оппозиционном взгляде на чужое, который всегда лежит в основе первоначального освоения иного опыта проживания, другого образа жизни, объяснения людей, говорящих на другом языке, а в очевидном отсутствии взаимопонимающего диалога.

– Но отчего это случилось? Что привело к такому разделению западноевропейской и восточноевропейской цивилизаций и культур?

– Уже в Средние века «визитёрам» бросались в глаза различия между одним и другим типом бытовой культуры. Там – уже уложившаяся, состоявшаяся каменная цивилизация со своими Возрождением и Реформацией, здесь – деревянная Русь с разбросанными по необъятным просторам монастырями, с явлением старчества, борьбой с Ордой и иными кочевыми племенами, которая ещё не забылась в Европе и с облегчением воспринимается западным сознанием – «спасены» (о чём писал и Пушкин).

Но главное, что подчёркивали наблюдатели с западной стороны, что они сами – это культура, свет, просвещение, а здесь, на Руси, пока ещё дикость, тьма, варварство. Сама установка на негативное восприятие русского носила почти абсолютный характер (и как тенденция сумела сохраниться вплоть до наших дней). Во многом именно это привело к тотальному искажению российской истории, как она рассказывалась западными хроникёрами. Факты эти сейчас хорошо известны – и сказочное преувеличение зверств Ивана Грозного, и намеренное искажение взаимоотношений с Ордой (сейчас становятся доступны факты, значительно отличающиеся от того, что излагалось ранее, о якобы решающем отрицательном влиянии ига на историю России, а это был взаимный процесс, и русские князья ходили с походами в Золотую Орду ничуть не реже, чем ордынцы на Русь), и подчёркивание дикости, неграмотности народа, что, напротив, было вовсе не так. Найденные артефакты (берестяные грамоты) говорят о том, что жители русских городов были в основном грамотными.

– Это имеет какое-то отношение к расколу христианской церкви в 1054 году, после которого окончательно произошло разделение церкви на римско-католическую церковь на Западе с центром в Риме и православную – на Востоке с центром в Константинополе, до сих пор не преодолённое, несмотря на отмену в 1965 году взаимных анафем?

– Скорее отмечалась разница в христианском вероучении, но она носила глубинный миросозерцательный характер. Правда, русскому православному человеку не было дела до церковных решений 1054 года, окончательно разделивших западную и восточную ветвь христианства, тем паче что Крещение Руси состоялось чуть более полувека до этого разделения. Да, внутри были свои серьёзные раздоры, произошёл в итоге раскол русской церкви, собственно, длящийся до сих пор, но и те (ортодоксальные христиане) и другие (раскольники) воспринимали католичество и все другие реформаторские ереси как немыслимую, ужасную историю духовного заблуждения, в которую, по счастью, не попадает православный человек.

Однако здесь и кроется очень важный момент ментального и мировоззренческого толка. Можно вообразить себе некую теоретическую дилемму, в рамках которой одна часть европейских цивилизованных народов (западных), пройдя через Ренессанс, религиозное реформаторство, через создание того, что можно назвать капиталистическим способом производства, изначально ориентируется на «дурное», испорченное, греховное в природе человека и выстраивает социальные механизмы именно таким образом, чтобы компенсировать ущербность такого человека. Но если говорить не о социальных аспектах такого подхода, а о культурных, то картина становится страшноватой – человека исправить нельзя с точки зрения этой концепции, так как по своим онтологическим характеристикам он есть существо, склонное к преступлениям, к безумствам, к обману, к наживе, эгоистическому поведению и игнорированию мнения и поведения других людей. А другая часть христианского мира, к которому относит себя Россия, выстраивала своё представление о человеке и его внутреннем содержании исходя из того, что греховное состояние человека пре­одолимо через раскаяние, молитву, через прощение, через праведную и честную жизнь. Клеймо прокажённости человеческой натуры явно отсутствует в основах такого подхода.

– Но как это соотносится с сегодняшними конфликтами и противоречиями Запада и России?

– Вот вы и нащупали суть книги. Подобного рода непонимание друг друга привело к тому, что одна и другая цивилизации (западная и русская) породили разные типы человека. Причём тот тип, который развился в России, приобрёл глубинную онтологическую определённость, кою невозможно изменить поверхностными реформами или социальными приёмами. Запад пока ещё не понял этой проблемы, пытаясь то через большевистские революции, то через насаждение капитализма в России оказывать на неё влияние. Замечу, кстати, что Россия с удовольствием перенимала западный опыт. Влияние французской культуры на русскую в конце XVIII и начале XIX века, немецкой – на протяжении всего XIX века – это всё убедительные свидетельства того, что русская культура вовсе не стыдилась и учиться, и заимствовать у других – западных – культур.