Тим Керби - Почему Россия? Мой переезд из американского дома в гетто в российскую хрущёвку в Москве

Я подумал, что в конце книги было бы неплохо еще раз, но кратко изложить содержание этой книги.

1. Мое отношение к Америке

– Во-первых, позвольте мне снова сказать, что в возрасте восемнадцати – двадцати четырех лет я несправедливо обвинял Америку во всех своих бедах, точно так же как российские либералы винят Россию во всех своих проблемах. Я приношу официальные письменные извинения Америке-стране (за исключением ее правительства) за то, что вел себя иррационально и несправедливо по отношению к ней.Со временем я стал все больше любить и ценить Америку, но если бы я не уехал из нее и не взглянул бы на нее под другим углом, то я, скорее всего, так и остался бы неудачником, ненавидящим свою страну, таким же отвратительным и мерзким как российские либералы.

Я по-прежнему не испытываю большой симпатии к Кливленду, но чудесный деревенский район Аштабьюла, где живут мои родители, великолепное место, и я рад быть его частицей и обожаю проводить там время.

– Меня часто спрашивают, чувствую ли я себя русским. Я отвечаю, что испытываю смешанные чувства: я не чувствую себя, ни стопроцентным жителем Среднего запада/Ржавого пояса, ни настоящим русским. Поэтому я останусь огайцем до самой моей смерти, просто не стопроцентным огайцем, но и так же до самой моей смерти я тоже буду отчасти уже и русским.

– Я не сильно скучаю по Америке-стране, ее укладу или быту, как принято говорить. Но я скучаю по очень большому числу людей: в Америке у меня фантастические друзья и семья, которых мне пришлось оставить в Огайо.

– Меня часто спрашивают, откажусь ли я от американского гражданства. Я мог бы сделать это, только если бы какая-то действительно важная должность в России потребовала этого. Но, так как мои шансы стать губернатором в России крайне невелики, то я отвечаю «нет». Не откажусь. Кроме того, я люблю своих родителей, и если я откажусь от гражданства, то я скорее всего никогда не увижу их снова. Моя мать слишком плохо себя чувствует, чтобы летать на самолете, поэтому если я не приеду к ней, то не смогу ее больше увидеть.

– Во-вторых, в отличие от России, где правит коллективный менталитет, в Америке конструктивная критика правительства считается (или считалась) обязанностью каждого гражданина. Вы, возможно, считаете меня предателем моей страны, но американцы старой закалки, в принципе, могли бы видеть во мне ответственного гражданина своей страны.

– В-третьих, моя работа состоит в том, чтобы анализировать происходящее на Западе и помогать русским в понимании этих событий. Я не люблю хвастаться, это вообще нехорошо, но, очевидно, мне удается делать этот межкультурный перевод лучше, чем многим. Если я не смогу ездить на Запад, то как я смогу изучать его жизнь и делиться своими наблюдениями с людьми из бывшего СССР? Я не могу быть «мостом между Востоком и Западом», как меня иногда называют, если убрать одну половинку моста.

– В-четвертых, повторю еще раз для троллей: даже если бы захотел снова вернуться в США, то не смог бы. Поэтому сохранение американского гражданства – это не запасной план. Если я вернусь в Америку, то меня ждет работа в Макдональдсе, и ничего более. Я отдал свою молодость России и я застрял в ней навсегда.

– В-пятых, моими хобби, такими как оружие и создание военных сражений в миниатюре в рамках игры Warhammer 40k [12], гораздо легче заниматься в Америке. Но там легче заниматься любым хобби.

2. Почему я уехал из США

– Вторжение полиции в мой дом и обыск без ордера, являющийся нарушением Конституции. Это событие уничтожило священный договор между мной и США, как это определяется самой Конституцией. После этого я больше не испытывал чувства долга по отношению к американскому правительству.

– Только во время работы над этой книгой я понял, что когда сеть АЗС «Marathon» вытеснила с рынка всех независимых владельцев АЗС, то она не только украла наш семейный бизнес, но и мой бизнес, мое будущее. Я был наследником той автозаправки и довольно большого числа земельных участков, но все это отобрала у меня гигантская корпорация и грабительские налоги. Обе мои бабушки получили в наследство большие суммы денег, смогли купить собственные дома и землю, но медицинские расходы и налоги съели все накопления, и они умерли в нищете. Я должен был стать владельцем АЗС, механиком, без кредита на образование в колледже, живущим американской мечтой, но правительство и «Марафон» отняли у меня все. Я хочу получить назад нашу заправку и ту землю, что заработал мой дед!

– Судя по примеру моих дедов, я могу всю жизнь вкалывать на работе, а потом потерять все в старости. Но, насколько я знаю, вы тоже потеряли все в 90-е.

– Я не согласен, ни с политическим курсом страны, ни с либерализмом в целом. Мои взгляды находятся в постоянном противоречии с американским обществом на самом глубоком уровне, поэтому я не могу смотреть, ни новости, ни передачи о политике. Американцы – индивидуалисты, главным фактором при принятии решения в области морали для них являются «их собственные права как индивидуумов», в то время как для меня таким фактором является «возможность для страны стать великим государством/империей». В своей основе мои политические взгляды, по непонятной причине, очень восточные.

– Моя сексуальная жизнь в Америке и за ее пределами – это небо и земля. Я не хотел прожить девственником всю жизнь в одиночестве. В России не только русские, но и многие другие женщины из не англоговорящих стран считают меня как минимум интересным.

– Я мужчина, и феминизация западного общества для меня невыносима. Говорят, что бедным транссексуалам тяжело жить в неправильном теле. Я с этим согласен, я мужик, и не хочу вести себя как девушка или быть девушкой.

– В США тебя заставляют отдаваться работе полностью и целиком. Я не хочу провести всю жизнь только на работе. Как сказал мой друг: «Я не хочу пахать на работе всю жизнь, как мои родственники, только для того, чтобы потом у меня была хорошая пенсия».

– Культурный мазохизм западного мира, проповедуемый борцами за социальную справедливость, сторонниками прогресса и культурными марксистами. Я не хочу ненавидеть себя или слышать от них, какой я ужасный человек.

– Я провел большую часть детства в страхе. В течение нескольких лет в средних классах школы я не мог постоять за себя. Оруэлл однажды написал: «Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека – вечно». Я бы перефразировал: «Если вам нужен образ жизни в гетто, вообразите сапог, топчущий лицо человека, в качестве единственно возможного способа развлечения, доступного человеку в течение всей жизни». И по сей день я остаюсь нервным шизоидом. Я не хочу продолжать ту зверскую жизнь, которой я жил в детстве. Если я вдруг решу пожить на грани выживания, то буду делать это в униформе призывника в зоне реальных боевых действий.