Алла Сергеева - Русские. Как мы изменились за 20 лет?

Это под силу только молодым специалистам. Но престиж этой профессии столь низок, что работают по специальности не более 10 %выпускников библиотечных факультетов. Остальные ищут «хлебные» места, забросив свои дипломы. Так и получилось, что даже в библиотеках Москвы и Петербурга много работников со средним образованием (16 %), а уж в «глубинке» – в Дагестане, Сибири, на Урале, в Поволжье или на Чукотке – каждый третий библиотекарь без специального образования. Разве можно ждать от него консультации? Или дельного совета? Или информационной поддержки? А тогда зачем в библиотеку ходить?

Для сравнения: по всему миру библиотеки растут и процветают за счет того, что в них создаются центры дистанционного обучения (образования). А в наших библиотеках даже Интернета порой нет.

Словом, книга в России явно выталкивается на обочину жизни – при полной общественной и государственной апатии. За 20 лет тиражи книг снизились в 20–30 раз , совокупный тираж книг упал в 2,5 раза, средний тираж издания – в 6,5 раза. Еще 20 лет тому назад средний тираж «Молодой гвардии» был 100 000экземпляров! А были и миллионные тиражи, особенно если шла речь о партийной и пропагандистской литературе. А теперь половина федерального книгоиздания – тиражи до 500экземпляров! Такие книги расходятся только «среди своих».

Зададимся вопросом: откуда такая беда – падение спроса на книги?

Первая и главная причина – это само качество печатаемой литературы. Издаются ли сейчас в России книги, которые бы объясняли, что же с нами происходит? Куда мы идем? Ведь ни в художественной, ни в документальной литературе практически не появляются книги, прямо говорящие о том, что происходит здесь и сейчас: нет книг о политических процессах и терактах, о том, почему так раздергано общество, об отношениях отцов и детей, о том, как выживают бедняки, да и еще о многом другом… есть, правда, книги «разоблачительного» характера со скандальными подробностями жизни знаменитостей, разоблачениями различных афер и т. п. Но их можно отнести к разряду «желтой» прессы, а это скоропортящийся продукт. Талантливых книг, которые заставили бы задуматься или искать ответ на вопрос, не много. И финансовые сложности не могут этого оправдать. Отсутствие актуальной литературы можно объяснить только самоцензурой авторов. Самые громкие и судьбоносные события в стране не превращаются ни фильмы, ни в драмы, ни в романы, ни в non-fiction, ни даже в большую исследовательскую статью.

Кроме того, в России ощущается голод в создании многих жанров: мало хороших детских книг, пустует сегмент литературы для подростков, в образовательной нише – голод на учебную литературу для школ и вузов, особенно на мемуарно-историческую литературу. Ведь до сих пор существует множество спорных исторических моментов, которые обсуждаются в СМИ, вызывая живейший интерес публики. А серьезных книг на эти темы мало.

Почему же авторы отказываются от прямого высказывания? Некоторые это объясняют страхом впасть в пошлость. Но, скорее всего, это можно объяснить тем, что в России нет традиции быстрого реагирования и выпуска книги по свежим событиям. Вот в США, например, человек расстрелял полкинотеатра и тут же, в тюрьме, получает контракты и гонорары за свои «мемуары», за киносценарий о жутких событиях. В России так не принято. Внешней цензуры вроде бы нет: можно говорить все, что угодно. Однако не стерся архаический стереотип поведения: «не высовываться». Этот защитный механизм самоцензуры, недостаток людей «длинной воли» с широким горизонтом сознания, удивительно низкий уровень рефлексивности общества – накладываются, усиливая друг друга.

Так и получилось: нет такой книги и такого автора, которые бы стали событием в культурной жизни страны. Раньше нормально было обсуждать, что вышло новенькое, что появилось интересное. Такие знания были престижны, они придавали читающему и знающему человеку некую значительность, моральный вес. Такого человека уважали, к нему тянулись. А теперь в сознании русских литература перестала быть центром самоидентификации, фактором узнавания: «свой» – «не свой». Этого не читал? – Значит, «чужой», необразованный, примитивный, узкий и неинтересный человек.

Может быть, это даже хорошо, что люди теперь не читают одно и то же, что произошла приватизация литературных вкусов. Слишком много разного сейчас. И потом, раньше просто отсутствовала индустрия развлечения, так что людям ничего и не оставалось, как уйти в книгу. А теперь все разошлись по своим интересам в разные углы, еще больше усиливая разобщенность. Из-за этого в нашем раздерганном обществе потеряна еще одна возможность притяжения людей, взаимопонимания. Это печально.

Во-вторых, литература перестала быть в стране государственным делом. Теперь писателям не дают Сталинских и иных премий, не печатают портреты лауреатов в школьных учебниках, не раздают дачи в Переделкино. С другой стороны, не расстреливают за удачные или неудачные произведения, за анекдот, рассказанный в компании. Писатель нынче – не «властитель дум», как в прошлом, когда он был важным источником информации, наставником, собеседником. Сейчас таких наставников-собеседников видимо-невидимо, и чтобы отличить их искренность от лукавства, нужно быть очень искушенным.

В-третьих, проблема книжного ассортимента. Книжные выставки в Москве богаты, зато ассортимент обычного книжного магазина в провинции – ниже всякой критики. А провинция – это 4/5 России ! Там лежат женские детективы (А. Маринина, Д. Донцова и другая массовая жвачка), фантастика (подешевле), женские романы, кулинарно-растительно-целительское чтиво и несколько классиков из школьной программы. Таковы результаты невостребованности печатного слова, примитивизации запросов населения, разрушения системы книгоснабжения и других новинок современной жизни.

В-четвертых, зарплаты в провинции примерно 10 тыс. руб. (реально – так 6 тыс.), поэтому книготорговцы дорогие фолианты и хорошие издания в провинцию не везут. Кроме того, тематика большинства бестселлеров у провинциалов интереса не вызывает. Да и тяготы жизни в «эпоху перемен», смена моральных ценностей тоже снизили читательский интерес.

В-пятых, сказывается и навязывание «потребительской психологии», отсутствие общественной идеологии и общая культурная деградация социума.

Так и сложилось, что русская книга нынче теряет свою просветительскую учебную функцию – впервые со времен первых летописей христианской литературы! Российское пространство сегодня обескнижено : 80 %всех изданий выходит в Москве и здесь же потребляется. Круг «книжных» людей все более сужается.