Владимир Паперный - Культура Два

Во время перестройки павильонов каждый автор старался сделать свой павильон выше (вспомним, что «приземистость» следовало преодолеть и Дворцу Советов). Этого можно было достичь лишь, как пишет С. Алексеев, «путем устройства сплошных оштукатуренных парапетов по всему периметру стен» – такими парапетами, занимающими иногда по высоте до двух-трех этажей, было снабжено в Москве огромное количество домов, построенных в 40 – 50-е годы. В результате крыши представляли собой гигантские бассейны, заполнявшиеся зимой снегом. Нетрудно представить себе, что происходило весной. Не следует поэтому удивляться, что внутри павильонов, как пишет Алексеев, «все время стены были мокрыми». То, что с этим мирились, можно объяснить, видимо, только пафосом воды и прохлады.

Первого августа 1939 г. состоялось торжественное открытие выставки. Но и тут не обошлось без вредительства. Когда директор выставки академик Н. Цицин потянул за трос, чтобы поднять флаг выставки, трос заклинило и флаг не поднялся. Когда флаг поднимали в следующем году, этому вредительству было заранее противопоставлено антивредительство: Цицин тянул за фальшивый трос, а спрятанные наверху в башне рабочие тянули за настоящий. Так, хитростью, удалось поднять сельское хозяйство на нужную высоту.

Итак, повторим: культура 2 не верит в случайность плохих событий. За каждым плохим (как и за каждым хорошим) событием стоит чей-то умысел. Приведем еще несколько примеров «вредительства» в области строительства и архитектуры. Тексты культуры 2 утверждают, что вредители:

«бросали сверху в ствол шахты камни» и засовывали «гвозди в насосы» при строительстве метро, распространяя при этом клеветнические слухи, что на кессонных работах люди «теряют способность к половой жизни» (Как мы строили метро, с. 14 – 16); заодно вспомним и о тех гвоздях, которые, по словам Вышинского, подбрасывали в масло Бухарин и др. (Conquest, с. 768); нарочно не соблюдали «горизонтальность рядов кладки и вертикальность стен» при строительстве дома рабочих завода «Станколит» (АГ, 1935, 3, с. 4); при планировке города Стерлитамака предполагали, что башкирское население не должно увеличиваться (Алабян на съезде – ЦГАЛИ, 674, 2, 30, л. 60); тут уместно будет вспомнить о «попах, кулаках и бывших белых», которые, пробравшись в ЗАГСы, вредительски «недоучитывали рождаемость и явно преувеличивали смертность» (СЗ, 1935, 53, 432);

«сознательно и вредительски» вычеркнули из планов Академии архитектуры вопрос «теории архитектуры» (И. Маца на съезде – ЦГАЛИ, 674, 2, 34, л. 67);

«разместили жилое строительство в зонах, подверженных непосредственному влиянию вредных в санитарно-гигиеническом отношении газов» (АС, 1937, 6, с. 66);

оранжерею «Субтропики» на ВСХВ пытались ориентировать на север (Алексеев);

«пытались расселить трудящихся в непосредственной близости от взрывоопасного завода… протаскивали идею размещения города в Орске на крутых склонах скалистой горы» (АС, 1938, 1, с. 15);

«обычно старались затруднить экономическое развитие подлежащих планировке районов» и применяли «размещение жилья в непосредственной близости от вредных цехов (Красноуральск), затягивание и запутывание планировочных работ, искусственное растягивание территории города в таких масштабах, что создали совершенно невозможные условия транспортной связи (Красноярск), распыление строительства по множеству точек и т. д.» (АС, 1938, 8, с. 1);

в Моссовете «прилагали все усилия к срыву жилищного строительства» (Орлеанский, с. 42);

в архитектурных вузах «всячески поддерживали в промышленном зодчестве ложные идеалистические теории» и делали ставку на «архитектурные излишества» (АС, 1939, 5, с. 20);

в Академии архитектуры добились того, что там не «существовало рационально построенных учебных планов и программ занятий аспирантов» и не было «устойчивости в этих планах и программах», кроме того, «увиливали» от разрешения вопроса «о целях и задачах занятий с аспирантами» (АС, 1938, 6, с. 3);

допускали «чрезмерное увлечение рисунком и акварелью» (АС, 1938, 6, с. 4);

в эмблеме серпа и молота на ВСХВ повернули молоток бойком к режущей кромке серпа (Алексеев).

Как естественно вошли бы в этот список и те вредители, которые в 1606 г. в Перми «напускали на людей икоту» (Костомаров, с. 199), и та баба, которая в 1632 г. наговаривала на хмель с целью вызвать моровое поветрие (там же, с. 187), и угрожающие благополучию государства в 1715 г. кликуши (ПСЗ, 5, 2906). Но не будем расширять наш список. Перечисленного достаточно, чтобы сделать некоторые наблюдения.

Все названные здесь события с точки зрения культуры 2 вполне однородны. Сегодняшний наблюдатель усмотрел бы в них разные типы событий. Во-первых, это случайные события или события, вызванные низкой квалификацией работников. Таковы падающие в шахту камни, гвозди в насосах, кривая кладка стен, неудачное размещение города и т. д. С точки зрения постороннего наблюдателя, виновных следовало бы посылать не в исправительнотрудовые лагеря, а скорее на курсы повышения квалификации. Во-вторых, это события, которые сегодняшний наблюдатель счел бы вполне сознательными, но этически нейтральными. Таково, например, распыление строительства по множеству точек: кто знает, нужно ли концентрировать строительство в одной точке или распылять его по множеству точек, – это для нас вопрос чисто технический, в одном случае нужно одно, в другом – другое.

И в том, и в другом типе событий сегодняшний наблюдатель, скорее всего, не увидел бы ничего специфически враждебного культуре 2. Мы даже готовы утверждать, что культура 2 ошибалась, уничтожая своих вредителей, как это утверждает, например, в своей книге Роберт Конквест.

Но вглядимся: способность к половой жизни, в которой нельзя сомневаться, население, низкий прирост которого нельзя предполагать, рождаемость, которая не может быть низкой, смертность, которая не может быть высокой, – за всем этим, пожалуй, стоит тот самый пафос высокой жизненной активности, которым культура 2 противопоставляла себя культуре 1. Даже в самом противопоставлении живого масла и подкинутых в него железных гвоздей, насосов – хотя и железных, но накачивающих воду – и тех же гвоздей, в противопоставлении жилья и вредных цехов – можно увидеть тот самый пафос живого, которым культура 2 противопоставляла себя «мертвой» культуре.

А оранжерея «Субтропики», которую культура не позволила врагам повернуть на север, – это, конечно же, проявление потепления климата культуры. Точно так же растягивание территории города враждебно культуре, поскольку несет в себе горизонтальность прошлой культуры. Распыление строительства слишком живо напоминает изживаемую равномерность. Отсутствие устойчивости в планах угрожает идее неподвижности. Недостаточная заглубленность колонны – свидетельство ориентации не на вечность, а на временность, кроме того, недостаточно заглубленная колонна не вырастает из земли и может «убежать». А слишком узкая шейка в основании колонны, во-первых, нарушает ступенчатую вертикальную иерархию, во-вторых, колонна может просто обломиться, тогда одной вертикалью будет меньше.