Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6588 ( № 8-9 2017)

Крупнейшие контролировались из-за рубежа: Международный банк и Русский банк для внешней торговли – немцами, Петербургский Частный банк, Русско-­Азиатский, Азово-Донской – французами. Так, Русско-Азиатский имел сильные позиции в железнодорожном строительстве и машиностроении, судостроении, военной промышленности, нефтедобыче, угольной промышленности, металлургии; «немецкие» банки – в машиностроении, электропромышленности, металлургии, железнодорожном машиностроении, судостроении.

К 1914 году 55 процентов российских ценных бумаг принадлежало иностранному капиталу, что позволяло председателю Совета синдиката «Продуголь», члену Совета министерства торговли и промышленности Н.С. Авдакову считать российский торгово-промышленный капитал как «силу равновеликую правительству».

Между государством и бизнесом шла постоянная борьба. Возьмём так называемое «Дело «Продугля», синдиката, контролируемого французскими банками (75 процентов всей российской угледобычи). Он применял запрещённые методы конкуренции, вплоть до искусственной приостановки производства с целью повышения цен. Конфликт государства и синдиката приобретал системные размеры. «В 1914 году в своих столкновениях с финансовым капиталом правительство уже чувствовало, что, хотя оно и является распорядителем столь привлекательных для финансового капитала казённых денег, но уже далеко не свободным в своих действиях полновластным их хозяином. В отдельных группах буржуазии в это время заходят разговоры о власти. И вот правительство решает дать бой за свой авторитет. Эффект был неожиданный – вокруг «Продугля» под лозунгом «мы можем обойтись без чиновника» сплотилась вся крупная буржуазия, даже её фракции, не особенно дружественно настроенные к иностранному капиталу» (Гиндин И.Ф. Банки и экономическая политика России).

Английский экономист Теодор Шанин имел основания считать предвоенную Россию «полуколонией Запада».

Была на политическом поле, находясь несколько в тени, ещё одна сила, независимая от иностранного капитала и конкурирующая с «питерскими космополитами». Это были московские так называемые «ситцевые капиталисты». У них были свои банки и заводы, свои газеты и собственное видение будущего страны. Отечественная текстильная промышленность, берущая начало с крестьянских мануфактур, принадлежавших в основном старообрядцам, развивалась за счёт собственных средств вне влияния иностранных банков. Они не забыли многовековых жестоких преследований за веру со стороны властей. Эта группа, «национальная Россия», сыграла выдающуюся роль в Феврале. В своей газете «Утро России» лидер группы Павел Рябушинский высказался предельно откровенно в отношении режима: «Жизнь перешагнёт труп тормозившего её сословия с тем же равнодушием, с каким вешняя вода переливается через плотину».

Если учесть, что патриархальная старорусская Москва всегда была внутренне оппозиционной к космополитичному Петербургу, то рост экономической мощи москвичей рано или поздно должен был приобрести и политическую направленность. Как выразился известный критик российских порядков маркиз де Кюстин: «Если б великан, именуемый Российской империей, имел сердце, я сказал бы, что Кремль – сердце этого чудовища».

Упомянем и такую мощную группу, которую Александр Солженицын назвал «передовым отрядом, создавшим мир капитала (преимущественно в его финансовых формах)» (Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795–1995).). Речь идёт о предпринимателях-евреях. Будучи долгие годы ограниченными в правах, психологически закалённые и спаянные взаимовыручкой, они в чём-то походили на старообрядцев. Чтобы понять реальную силу этой национальной группы, приведём следующие данные, относящиеся к 1870 гг.: «…«пока рубль обернётся у русского 2 раза, он у еврея обернётся 5 раз». У русских купцов – застой, сонность, монополия (например, после изгнания евреев из Киева жизнь там вздорожала). Сила еврейского участия в торговой жизни – в ускорении циркуляции даже самого незначительного оборотного капитала». (Солженицын.)

Что ещё можно определённо сказать о политическом диктате банковского капитала? Повторить вслед за П.Б. Струве, что «одним из устоев нашей конституции» является «внутренняя политическая и финансовая слабость России». Несмотря на силу самодержавия, конституционная «форма неотменима, потому что на ней держится государственный кредит России и тем самым её международная дееспособность». Таким образом, «внедрение демократии» в империи и сами «демократы» были привязаны к политике западных держав.

По свидетельству публициста, бывшего сотрудника С.Ю. Витте И.И. Колышко: «Русские банки времён Витте из объектов истории стали субъектами её».

При этом надо учитывать, что банки сильно отличались друг от друга. Например, деловые структуры старообрядцев Рябушинских резко отличались от бизнеса Гинцбургов, а бизнес Поляковых от тех и других. Этнические евреи Гинцбурги и Поляковы сотрудничали с государством, русские Рябушинские предпочитали держаться в стороне, отрицательно относились к биржевым спекуляциям, предпочитали развивать реальное производство. В этом отношении первые были ближе властям, вторые – дальше.

Гинцбурги разбогатели на винных откупах в Бессарабии, Киевской и Волынской губерниях; они принадлежали к старинному роду раввинов. Получение винных откупов, то есть посреднические операции с властями для получения доли от правительственных сборов с виноторговли, позволили Гинцбургам завязать самые тесные связи с Государственным банком. Деловые связи переплетались с родственными, в том числе с крупными представителями банковского мира России, Германии и Франции – банкирского дома Варбурга, одесского банкирского дома «Е. Ашкенази», французскими финансистами, Э. Ротшильдом.

Основным объектом приложения капиталов банкирского дома Гинцбургов стало Ленское золотопромышленное товарищество. Дивиденды по его акциям были огромны: за 1909/1910 год – 56 процентов. Сокрушающий удар по авторитету имперского правительства был нанесён с его приисков в результате «Ленского расстрела». Требование рабочих об увеличении на треть заработной платы было отвергнуто, его удовлетворение «понизило бы прибыли Товарищества на сумму более миллиона трёхсот тысяч рублей». А за ленскими золотопромышленниками стояли большие силы, не одни только банки, включая Государственный. В создании Товарищества активно участвовали А.И. Вышнеградский (сын бывшего министра финансов, бывший вице-директор особенной канцелярии министерства финансов, член правления Русско-Китайского, Международного коммерческого банков) и А.И. Путилов (председатель правления Русско-­Азиатского банка, бывший директор общей канцелярии министерства финансов). Кредитовали Товарищество Учётно-Ссудный банк Персии (Поляковых), Петербургский международный коммерческий банк и его отделение в Варшаве, London Joint Stock Bank, одесские банкирские дома «Давид Рафалович», «Фёдор Рафалович и Ко, «Ефрусси и Ко».