Владимир Коммунаров - Валерий Попенченко

— Ничего не поделаешь. Ты, Валерий, уже лучше на все сто процентов. Токио. 1964 г.

Многие специалисты считали его успехи случайными, недолговечными. А его подчас неровные отдельные выступления настораживали и говорили не в его пользу. За свою долгую жизнь я видел бои многих выдающихся боксеров, своих и зарубежных, начиная с Карпантье и кончая Кассиусом Клеем, в том числе бои знаменитого Ласло Паппа.

Но держу пари с кем угодно, что, если бы волею судеб или машины времени в финале в Токио вместо Эмиля Шульца был бы сам Ласло Папп, причем в наилуч-шей своей боевой форме, я бы лично, не задумываясь предсказал бы победу Попенченко. В Токио он был просто великолепен!

Что же касается Григория Кусикьянца, то это особый разговор. Мало найти алмаз, мало с большим искусством ювелира отшлифовать его грани. То, что сделал Григорий Филиппович, пожалуй, похоже на подвиг, но уже подвиг наставника, учителя. Он сумел трезво и мудро оценить обстановку и смело принять единственно правильное решение.

В период расцвета славы своего питомца он не поддался искушениям, вовремя заметил, что его питомцу пора уйти с большого ринга. Он сумел выполнить свое самое большое желание, о котором он мне поведал еще в Токио. Желание видеть Валерия непобежденным. Что может быть сильнее желания тренера пережить славу своего ученика. В этом сказалась прозорливость его как большого тренера. В этом его преимущество перед другими. Он не повторил печальных ошибок своих предшественников и своих коллег.

Вовремя уйти с большого ринга!? Но когда? Боксер может и не знать, не чувствовать это. Большой Тренер обязан! На то он и тренер. Этот пример достоин подражания. Вот, кажется, и все, что я могу вкратце сказать о Попенченко и Кусикьянце, — закончил Константин Васильевич Градополов.

А я тогда вспомнил слова Валерия, сказанные им в ту баковскую ночь: «Филиппыч мне всех заменил — и отца, и друга, и наставника».

…Москва радостно встречала героев токийской Олимпиады. Сорок восемь очков принесли советской команде мастера кожаной перчатки. Особенно много поздравлений выпало на долю Валерия Попенченко. Ведь он не только завоевал последнюю золотую олимпийскую медаль, но и титул самого лучшего боксера Олимпиады…

Вскоре после официальной встречи близкие друзья чемпиона собрались в той же маленькой комнате на улице Щепкина. Расселись мы кто где: на стульях, табуретках и на широкой старой тахте, на которой Валерка спал еще мальчишкой.

В небольшом старом трюмо, стоявшем на круглом столике в левом углу комнатки, отражались полные материнского счастья и гордости за сына глаза Руфины Васильевны, по праву разделившей все трудности, и наконец, славу и долгожданное признание сына.

Уставший Валерий сидел среди нас и горячо рассказывал о Токио, об Олимпиаде.

Здесь мы, помнится, перед вылетом нашей сборной в Токио молча втроем посидели перед дальней дорогой. Руфина Васильевна даже всплакнула, а Валера молча обнял ее, прижал к груди и сказал: — Не надо, мама, вот увидишь, все будет очень хорошо, твой сын своего добьется, задание будет выполнено!..

— Теперь-то ты доволен, Валерий, наши прогнозы оправдались?..

— Представь себе, на «золото» я рассчитывал, а вот о кубке честно скажу — даже и не помышлял… Лично мне казалось, что я работал почти так же, как всегда.

И я тогда подумал, что если капитан-лейтенант-инженер морских частей пограничных войск Попенченко одержал блестящую победу в Токио, так это прежде всего благодаря тому, что во всем остался верен себе.

С чем же он отправлялся на далекие острова, о чем думал, выходя на ринг?

— Об одном, конечно, — сказал Валерий, — победить. И, понятно, очень волновался. А вот некоторые детали тебя, как моряка-пограничника, думаю, заинтересуют. — Валерий лукаво прищурился и добавил: — Ведь со мной в Токио был «талисман».

Он достал со дна чемодана бережно завернутый сверток, развернул его и с гордостью поднял над головой военно-морской пограничный флаг и зеленый вымпел…

— Флаг и вымпел висели у меня над койкой в олимпийской деревне до начала Игр. «Подняли» мы его с Григорием Филипповичем 10 октября, а сняли, лишь когда закончилась Олимпиада…

Эти реликвии мне подарили пограничники-тихоокеанцы как наказ идущему на «боевое задание».