Василий Мизин - Снайпер Петрова

— А почему вы здесь? — полюбопытствовала Нина Павловна у командира взвода младшего лейтенанта Радимира Яковлева.

— Причина одна — бензин кончился. Командир батареи уехал на мотоцикле и должен прислать канистру. Он будет нас ждать в районе переправы через Вест-Одер.

— А это далеко отсюда?

— Нет, рядом. Километров семьдесят осталось. Как привезут бензин, быстро догоним своих.

Пока старшина Петрова беседовала с Яковлевым, другой командир огневого взвода Чернышев хлопотал около кухни, готовя ужин с поваром по случаю прибытия гостей.

За столом было весело. Смех гремел на весь небольшой приземистый особняк. Потом запела Нина Павловна. Ей подпевали все.

…Утро 1 мая.

Солнце лениво выползало из-за туманного горизонта, и на чуть пробившейся из-под земли траве еще поблескивала тысячами жемчужинок холодная роса.

У машины толпился минометный расчет и попутчики. Солдаты укладывали свои пожитки, прицепляли миномет.

— Нина Павловна, прошу вас в кабину. — Яковлев широко открыл дверцу, смахнул с сиденья пыль. Потом поторопил солдат и подошел к шоферу Свиридову: — Ты, Миша, промчи маму Нину с ветерком, а то она всю войну пешком да пешком.

— Будет все в порядке! Не впервой.

Младший лейтенант наказал старшему сержанту Букрееву:

— Смотрите! Не проглядите командира батареи, он вас встретит не доезжая переправы.

Машина, чихнув, быстро стала набирать скорость. Петровой не сиделось. Она то припадала к лобовому стеклу, то долго смотрела по сторонам.

— Зачем я только согласилась ехать с вами, сидишь как в клетке… Право, не пойму, — говорила она шоферу, — то ли дело пешочком…

Дорога была хорошей, и Миша Свиридов, желая сделать приятное старшине, да и себя показать, иногда поддавал газку.

…На рассвете 2 мая приехал командир батареи капитан Тищенко. Он был не в духе. Насупив брови, ни на кого не глядя, спросил сердито:

— Где машина с минометом и расчетом? Почему не выехали вовремя?

Яковлев сделал изумленное лицо, развел руками:

— Машина вышла еще первого мая, — сказал, волнуясь, он. Им овладела смутная тревога.

— Сегодня, слава богу, второе. Где они могут ездить? Заблудиться нельзя, и на обочине не стоят…

— Они не могут где-либо ездить. С ними упросили поехать старшину Петрову. Она службу знает, вольностей не допустит.

Капитан Тищенко смягчился. Он хорошо знал Петрову и не мог подумать ничего дурного.

В разговор вмешался младший лейтенант Чернышев:

— Я уверен, что машина с мамой Ниной не могла свернуть с дороги… Сердце чувствует: что-то неладное. Она так не хотела ехать — едва уговорили.

— Все на поиски! — приказал Тищенко.

Сборы были короткими. Ехали медленно, останавливались у каждой машины, стоявшей на обочине дороги. Шоферы отвечали скупо, однообразно:

— Не знаем…

— Не видали…

— Вроде не проезжали…

Первым ехал командир батареи. Он заметил указатель объезда и аккуратно по крутому спуску съехал с насыпи.

Временная понтонная переправа была почти безлюдна. Понтонеры, дежурившие на переправе, лежали на своих шинелях неподалеку на небольшом пригорке. Старый железобетонный мост был разрушен. Фашисты, отходя, успели взорвать крайний пролет.

Подъехав к понтонерам, капитан Тищенко поинтересовался:

— Ребята, вы не видели, не проезжала крытая машина?

Он подробно описал машину и не забыл упомянуть, что она трофейная, взята еще под Ленинградом. Понтонеры пожимали плечами, качали головами, но внятного никто и ничего не мог сказать.

Вместе с батарейцами среди попутчиков был и автомеханик полка Сенников. Это был человек дела, не любил сидеть сложа руки, он все время что-то искал, изобретал. Была у него и большая страсть: посмотреть, не валяется ли где то, что могло пригодиться в его большом и сложном хозяйстве. Он заговорил с одним пожилым понтонером по-своему, по-солдатски. Начали с того, что закурили махорочку, вспомнили свои родные места, и тут разговорившийся понтонер, как бы невзначай, поведал Сенникову, как вчера вечером, где-то около полуночи, какая-то машина, вроде ЗИС-5, проскочила объезд и понеслась прямо, считай, как в пропасть.

— Шофер, очевидно, заметил обрыв, но было поздно, тормозной путь оказался куда длиннее оставшегося куска дороги. Машина перевернулась вверх колесами, и всех накрыло кузовом… — Понтонер замолк, перевел дыхание и снова затянулся глубоко, до кашля.

— А дальше-то что?

— Известно… Кто еще дышал — в госпиталь, а остальных… сам понимаешь… Хорошо, что машина упала прямо на пролет.

— Хорошего мало, отец…

— А если бы в воду, то и хоронить некого, унесло бы всех.

Сенников почувствовал недоброе и пошел посмотреть на место аварии. Еще не доходя до места, он издалека без труда узнал свою машину. На мгновение он остолбенел, хотел закричать, но не мог.

…На западе угасало солнце, а Татьяна Лаврентьевна все еще ждала свою подругу. Она ходила возле штабного домика, нервничала.

Уже и солнце скрылось за горизонтом, а она все ходила и ходила. Ей вспомнился перекресток дорог, улыбка подруги, ее обещание о встрече.

— Неужели это был последний перекресток в нашей жизни, где мы встретились и разошлись, даже не простившись?

Холодок пробежал по телу. Разные по возрасту, по характеру, они крепко сдружились.

Татьяна Лаврентьевна еще раз зашла в штаб, поговорила с писарем. Новостей не было. Молодые солдаты сами были в недоумении, почему так долго нет старшины Петровой.

Густые сумерки окутали землю. Из низин подымался туман, пахнуло свежестью наступающей ночи. Константинова по узкой тропинке шла в свой полк. Где-то справа в кромешной тьме, меж кустов, журчал ручей.

В те минуты ни сама Татьяна Лаврентьевна, ни кто другой не могли подумать, что снайпер Петрова больше не встанет в строй, не запоет, не повеселит колкой солдатской шуткой.

Слезы сами катились из глаз — обильные, горячие. Ныло сердце, будто сжатое клещами. Константинова заглянула в штаб части и позвонила в первый стрелковый батальон соседнего полка, где служила Нина. Дежурный ответил незамедлительно:

— Находившиеся в машине минометчики и их попутчики разбились. В числе погибших знатный снайпер полка Петрова Нина Павловна.

Трубка выпала из рук Константиновой. Она плакала горько, навзрыд.

Слухи о трагической истории с машиной на переправе через реку Вест-Одер облетели все подразделения дивизии. Солдаты и командиры жалели свою маму Нину, с которой бок о бок прошли всю войну.

Погибших похоронили в братской могиле на правом берегу реки — южной окраине населенного пункта Грайфенхаген, что в двадцати пяти километрах южнее юрода Штеттина (ныне Щецин).

…В один из майских дней, уже после нашей Победы, Татьяна Лаврентьевна с однополчанами пришла на братскую могилу возложить цветы. На деревянном обелиске значились фамилии: