Тьерри Маллере - COVID-19: Великая перезагрузка

На момент написания (июнь 2020 г.) влияние пандемии на психическое здоровье не может быть количественно оценено или оценено в обобщенном виде, но общие контуры известны. В двух словах:

1) люди с ранее существовавшими психическими расстройствами, такими как депрессия, будут все чаще страдать от тревожных расстройств; 2) меры социального дистанцирования, даже после их отмены, ухудшат проблемы психического здоровья; 3) во многих семьях потеря дохода вслед за безработицей ввергает людей в феномен «смерти отчаяния»; 4) насилие в семье и жестокое обращение, особенно в отношении женщин и детей, будут расти, пока продолжается пандемия; и 5) «уязвимые» люди и дети - находящиеся под опекой, социально-экономически неблагополучные и инвалиды, нуждающиеся в поддержке выше среднего - будут особенно подвержены риску увеличения психических расстройств. Давайте рассмотрим ниже некоторые из них более подробно.

Для многих в первые месяцы пандемии произошел взрыв психических расстройств, которые продолжат прогрессировать в постпандемическую эпоху. В марте 2020 года (в начале пандемии) группа исследователей опубликовала исследование в The Lancet, в котором было обнаружено, что меры заключения приводят к ряду серьезных последствий для психического здоровья, таких как травмы, замешательство и гнев. [153]Несмотря на то, что мы избегаем самых серьезных проблем с психическим здоровьем, большая часть населения мира неизбежно испытывала стресс различной степени. Прежде всего, именно среди тех, кто уже склонен к проблемам с психическим здоровьем, проблемы неотъемлемой реакции на коронавирус (блокировка, изоляция, страдания) будет усугубляться. Некоторые выдержат шторм, но для некоторых диагноз депрессии или беспокойства может перерасти в острый клинический эпизод. Есть также значительное количество людей, которые впервые проявили симптомы серьезного расстройства настроения, такие как мания, признаки депрессии и различные психотические переживания. Все они были вызваны событиями, прямо или косвенно связанными с пандемией и ограничениями, такими как изоляция и одиночество, страх заразиться болезнью, потеря работы, тяжелая утрата и беспокойство о членах семьи и друзьях. В мае 2020 г. [154]Нет оснований полагать, что в других местах ситуация будет сильно отличаться.

Во время пандемии возросло количество случаев домашнего насилия. По-прежнему трудно измерить точный рост из-за большого количества случаев, о которых не сообщается, но, тем не менее, очевидно, что рост заболеваемости был вызван сочетанием беспокойства и экономической неопределенности. Благодаря блокировке соединились все необходимые ингредиенты для роста домашнего насилия: изоляция от друзей, семьи и работы, возможность для постоянного наблюдения и физическая близость к жестокому партнеру (часто сами подвергаются большему стрессу), а также ограниченные возможности или их отсутствие. для побега. Условия изоляции усугубили существующее жестокое поведение, практически не оставляя передышки жертвам и их детям вне дома. Прогнозы Фонда Организации Объединенных Наций в области народонаселения показывают, что если насилие в семье возрастет на 20% в периоды изоляции, в 2020 году будет дополнительно 15 миллионов случаев насилия со стороны интимного партнера при средней продолжительности изоляции в три месяца, или 31 миллион случаев в среднем. блокировка на шесть месяцев, 45 миллионов для средней блокировки на девять месяцев и 61 миллион, если средний период блокировки продлится один год. Это глобальные прогнозы, включающие все 193 государства-члена ООН, и уровни снижения характерных черт гендерного насилия. В общей сложности они составляют дополнительно 15 миллионов случаев гендерного насилия за каждые три месяца, в течение которых продолжается изоляция. [155]Трудно предсказать, как насилие в семье будет развиваться в постпандемическую эпоху. Тяжелые условия сделают его более вероятным, но многое будет зависеть от того, как отдельные страны контролируют два пути, по которым происходит насилие в семье: 1) сокращение усилий по профилактике и защите, социальных услуг и ухода; и 2) сопутствующий рост числа случаев насилия.

Этот подраздел завершается моментом, который может показаться анекдотическим, но который приобрел некоторую актуальность в эпоху безжалостных онлайн-встреч, которые могут расшириться в обозримом будущем: являются ли видео-беседы и психическое благополучие плохими товарищами по постели? Во время карантина видео-разговоры были для многих личным и профессиональным спасением, позволяя нам поддерживать человеческие связи, отношения на расстоянии и связи с нашими коллегами. Но они также породили феномен умственного истощения, популярный как «усталость от масштабирования»: условие, применимое к любому видеоинтерфейсу. Во время изоляции экраны и видео так широко использовались для целей коммуникации, что это приравнивалось к новому масштабному социальному эксперименту. Вывод: наш мозг находит трудным, а иногда и тревожным, проводить виртуальные взаимодействия, особенно если и когда такие взаимодействия составляют квази-тотальность наших профессиональных и личных обменов. Мы социальные животные, для которых множество второстепенных и часто невербальных сигналов, которые обычно возникают во время физических социальных взаимодействий, жизненно важны с точки зрения общения и взаимопонимания. Когда мы разговариваем с кем-то во плоти, мы не только концентрируемся на словах, которые он произносит, но также сосредотачиваемся на множестве инфра-языковых сигналов, которые помогают нам понять смысл происходящего между нами обмена: нижняя часть тела человека обращена к нам или повернута в сторону? Что делают их руки? Каков тон их общего языка тела? Как человек дышит? Видеозвонок делает невозможной интерпретацию этих невербальных сигналов, наполненных тонким смыслом, и заставляет нас концентрироваться исключительно на словах и выражениях лица, иногда изменяемых качеств видео. В виртуальном разговоре у нас нет ничего, кроме интенсивного, продолжительного зрительного контакта, который может легко стать пугающим или даже угрожающим, особенно когда существуют иерархические отношения. Эта проблема усугубляется просмотром «галереи», когда центральное видение нашего мозга рискует быть поставленным под сомнение огромным количеством людей на виду. Есть порог, за которым мы не можем расшифровать столько людей одновременно. Психологи называют это словом «постоянное частичное внимание». Это как если бы наш мозг пытался работать в многозадачном режиме, конечно, напрасно. В конце разговора постоянный поиск невербальных сигналов, которые невозможно найти, просто подавляет наш мозг. Мы чувствуем, что у нас иссякает энергия, и мы оставляем его с чувством глубокой неудовлетворенности. Это, в свою очередь, отрицательно сказывается на нашем чувстве психического благополучия.