Анатолий Никифоров - Золотая нить Ариадны

А через день автомобильный донжуан, красный и потный, трясущимися от страха руками от реальной перспективы оказаться в тюремной камере с окном в северную сторону, писал покаянное объяснение и умолял чекистов сделать все, чтобы замять дело, а он за это готов выполнить «любое задание партии и правительства», как говорили в старые и не всегда плохие времена.

Главная цель была достигнута даже без цитирования строгой статьи Уголовного кодекса, а остальное было уже делом техники.

В конце беседы новому негласному сотруднику Фигаро в доступной форме было рассказано, что основной задачей чекистов края является борьба с незаконным оборотом драгоценного металла. После такой вводной Видов попросил Фигаро поделиться, с кем он в Сусумане поддерживает наиболее близкие доверительные отношения и кто из них промышляет золотом.

Фигаро на удивление чекиста оказался не только сообразительным и разговорчивым, но и хорошо осведомленным собеседником: в числе своих близких связей он назвал троих земляков, которые активно занимаются скупкой золота с целью дальнейшего его вывоза сначала на материк, а затем в Турцию или в Арабские Эмираты. Из троих самым активным и, по всем данным, лидером группы был Саид, проживавший в Сусумане с 1984 года. В среде валютчиков он котировался как самый опытный, изобретательный и неугомонный.

Ранее он уже пытался вывести небольшую партию золота, но органами милиции были задержаны его курьеры, а ему самому каким-то чудом удалось выкрутиться и избежать привлечения к уголовной ответственности. «Каким-то чудом» — это для обывателя, а для специалистов было ясно, что на него положили глаз «товарищи по оружию». Забегая вперед, скажем, Саид установил доверительные отношения с двумя сотрудниками милиции, которые помогали ему вывозить золото. Саид щедро платил за это оборотням в погонах «зелеными» и… информацией о мелких валютчиках: сдавая милиции своих конкурентов по криминальному бизнесу, всякую околоконтрабандную шпану и шушеру, он стремился завоевать авторитет в глазах сотрудников внутренних дел и под их прикрытием более масштабно творить свои неблаговидные дела.

И временно это помогало ему в скупке золота и, естественно, затрудняло работу чекистов. Именно временно, так как сотрудники ФСБ и к такому прожженному и стреляному типу подобрали «ключик».

Когда страх за прошлое преступление стал забываться, а дружба с милиционерами вселять уверенность в безнаказанное совершение нового, Саид взялся за старое: начал активно скупать промышленное золото с целью контрабандного вывоза его за границу. Эта информация Фигаро вскоре полностью была перепроверена и подтверждена другим источником, специально «маршрутированным» в Ингушетию.

У чекистов появились все основания для организации глубокой разработки Саида.

Работа по этому делу осложнялась следующими обстоятельствами: Саид хорошо знал методы работы органов госбезопасности по валютчикам, периодически снабжался предупредительной информацией своими дружками из числа сотрудников милиции, а для проживания в г. Сусумане выбрал одиноко стоящий частный дом, в котором постоянно находился его ближайший сообщник, что исключало возможность использования в его разработке оперативно-технических средств. Вот почему чекистами основная ставка была сделана на надежную, проверенную и опытную агентуру.

Прибыв на доклад в управление, Видов сжато доложил Маренкову о сути полученных материалов на Саида, о приобретении ценного источника и плане агентурно-оперативных мероприятий по заведенному делу.

Начальник управления похвалил подчиненных за проявленную инициативу и находчивость в приобретении ценного источника информации, за полученные оперативные данные о каналах хищения промышленного золота и новых лицах, вовлеченных в незаконный оборот драгоценных металлов.

Вместе с тем он посетовал по поводу медленного искоренения преступности в регионе, чем очень недовольна Москва, то есть руководство ФСБ страны.

— С одной стороны, Центр хвалит нас за разоблаченные группы, а с другой — критикует за слабую эффективность наших мер в борьбе с этим видом преступности, за недостаточную общепрофилактическую работу. И с этим нельзя не согласиться, — сказал Анатолий Иванович. — Видимо, мы недостаточно комплексно проводим свои мероприятия, делая основной упор на перекупщиков золота и их курьеров, оставляя, по сути дела, без внимания тех, кто продает золото. Хромает и информационное обеспечение наших мероприятий. Мы еще не добились такого положения, чтобы у каждого потенциального преступника уже на стадии зарождения идеи сработал «сторожок», назовем так — предупредительный звонок, что его афера стопроцентно кончится провалом. То есть принцип неотвратимости наказания, о чем говорили наши классики, пока еще не работает на нас. Это тоже архиважная задача, стоящая перед нами, и о ней должны думать все.

И последнее. Москва готова оказать нам более активную и конкретную помощь. Что это значит — комментировать я не буду. Думаю, что каждому все понятно. Сам я радости от этого не испытываю, а поэтому прошу всех вас задуматься не только о профессиональном мастерстве, но и о профессиональной гордости. Мы и Москве должны доказать, что магаданские чекисты не лыком шиты. А конкретная помощь Центра, я думаю, нам не помешает. Центр есть Центр, и этим все сказано. План разработки Саида я одобрил и утвердил.

Отпустив своих подчиненных, Анатолий Иванович долго еще оставался наедине со своими мыслями. Он понимал, что в любом деле быть довольным результатами своего труда опасно, а для чекистов такое состояние опаснее на порядок, потому что малейшее ослабление бдительности и напряженности в работе всегда чревато неприятными последствиями, особенно по таким преступлениям, как террор, диверсия и вредительство, где «всякое промедление смерти подобно». Добавим, смерти десятков и сотен людей.

Он тщательно продумывал содержание своего предстоящего интервью журналисту областной газеты. Анатолий Иванович не без основания остерегался, как бы проведенные судебные процессы по преступным группировкам, где главными действующими лицами были ингуши, о чем знает население, не породили такой феномен, как враждебность к «лицам кавказской национальности» со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями, такими как межнациональная рознь и вражда, с чем Россия уже неоднократно сталкивалась в перестроечные годы. Он прекрасно понимал, что основную массу ингушей на Колыму гонит нужда, безработица и беспрецедентная коррумпированность всех ступеней власти в Ингушетии, где групповые, клановые интересы подменяют закон и где с простым смертным по-человечески давно уже власти не разговаривают.