Анатолий Никифоров - Золотая нить Ариадны

Предполагалось, что Стаменов об этом желании советского руководства по собственной инициативе проинформирует своего царя Бориса, находившегося в хороших отношениях с Гитлером, и таким образом информация дойдет до цели.

Для беседы с послом вначале определяли Берию, а затем, как пишет наш известный разведчик П. А. Судоплатов, эту миссию поручили ему. Однако Стаменов, будучи другом СССР и уверенным в нашей победе, не стал сообщать в Софию содержание беседы.

После ареста в 1953 году Берия на следствии подтвердил, что «эта дезинформационная акция была санкционирована Сталиным и Молотовым и замышлялась с целью выигрыша времени для концентрации и мобилизации имеющихся резервов». Н. С. Хрущев, зная истинную подоплеку этой акции, в своих мемуарах все же пишет, что Берия вел переговоры с Гитлером о сепаратном мире, которые были обусловлены паникой и страхом Сталина. Имеющиеся документы дают все основания говорить о том, что в данном случае мы имеем дело с бессовестной и мстительной фальсификацией. Бессовестной еще и потому, что Н. С. Хрущев ни на 20-м съезде КПСС, ни на 22-м, обвиняя Сталина в необоснованных репрессиях, ни словом не обмолвился о своем участии в них. А если быть до конца честным, то его руки тоже в крови.

И еще один штрих из поведения И. В. Сталина в первые дни и месяцы войны.

При рассмотрении проекта Постановления Государственного Комитета Обороны № 611 от 15 октября 1941 года «Об эвакуации столицы СССР Москвы» Сталин сам вычеркнул свою фамилию из документа, заявив, что «Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке». В документе также говорилось, что «в случае появления противника у ворот Москвы Берии и Щербакову поручалось произвести взрывы предприятий, складов, учреждений, которые нельзя эвакуировать, а также всего электрооборудования метро (исключая водопровод и канализацию)».

И все-таки возникает вопрос: зачем понадобились Хрущеву и Волкогонову инсинуации в отношении И. В. Сталина? Допускаю мысль, что Хрущев никак не мог простить Сталину обиду за сына, которого вождь отказался реабилитировать за совершенное преступление, и за те встречи на подмосковной даче, где ему отводилась роль шута и дворцового скомороха.

Ныне покойный И. Д. Панин, неоднократный участник этих обедов и ужинов, лично рассказывал автору об этой крайне унизительной роли, которая на даче отводилась Хрущеву, — веселить почтенную публику примитивными плясками.

Что же касается Волкогонова, то ему надо было найти любой сенсационный повод, чтобы отвлечь внимание общественности от своего сногсшибательного кульбита беспринципного перевертыша на безответный объект, коим стал Сталин. Дело в том, что ни один политик, ни один общественный деятель в стране больше и чаще Волкогонова не цитировал Сталина и не требовал от подчиненных: солдат, офицеров и генералов — запоминания высказываний вождя. Все инструкции Главпура Советской Армии, утверждавшиеся Волкогоновым для войск, сплошь, до карикатурного неприличия, состояли из цитат В. И. Ленина и И. В. Сталина. В те годы большего талмудизма и начетничества, чем в армии, нигде не было.

В конечном итоге, как всегда, у лжи ноги оказались короткими.

Полагаю, что имеет право на существование еще одна версия: И. В. Сталин серьезно опасался открытия второго, внутреннего, фронта, выступления «пятой колонны» в стране по мере приближения немецких войск к Москве. Причинами этих опасений могли быть: наличие в стране значительной немецкой, как сейчас принято говорить, диаспоры, среди которой гитлеровские спецслужбы активно занимались вербовочной работой накануне войны, сотен тысяч обиженных родственников репрессированных (арестованных и раскулаченных) и озлобленных троцкистов. Вот почему И. В. Сталин первостепенное внимание уделял укреплению тыла и недопущению войны со своим народом, что неоднократно предрекал Троцкий. Видимо, эти соображения были в основе решения Президиума ВС СССР и руководства НКВД о срочном и, добавлю, массовом переселении немцев из Крыма, Поволжья, западных и центральных областей (в том числе и из Воронежской области), а также из республик Северного Кавказа в Сибирь и Казахстан. Далее, в течение первых двух суток войны были проведены в Москве и других крупных городах аресты лиц, подозреваемых в шпионаже и совершении других особо опасных государственных преступлений, и уголовно-бандитских элементов. На удивление, эти цифры не впечатляют. Так, в Москве было задержано 740 агентов Германии, Италии, Японии, Венгрии, Румынии, Финляндии, в том числе и 450 бандитов и главарей уголовных «малин». На патрулирование улиц по Москве и Московской области было дополнительно к милиции выведено 15000 человек.

Нужно признать, что за все годы войны ни одного повстанческого выступления внутри страны не было.

В ноябре 1942 года на торжественном заседании по случаю 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции И. В. Сталин сказал: «Нужно признать, что наша страна никогда еще не имела такого крепкого и организованного тыла».

А через два года этот организованный тыл производил ежегодно более 30000 танков, 40000 самолетов, 100000 минометов и 150000 орудий разного калибра.

Таким образом, ставка Гитлера на открытие второго, внутреннего, фронта в стране не оправдалась.

После поражения немцев под Москвой в декабре 1941 года и позорного провала «блицкрига», когда спесь с германского руководства была уже сбита, Гитлер, выступая 11 декабря в рейхстаге, сказал: «Я клянусь Богом, что не искал войны и делал все, чтобы ее избежать, а на военный шаг пошел, чтобы упредить исходящую от Советской России смертельнейшую опасность не только для Германского рейха, но и для всей Европы».

Этот миф все последующие 64 года перепевается и тиражируется недругами России на все лады. В этом хоре и изменники Родины типа Резуна-Суворова, и отечественные либералы-западники, люто ненавидящие свой «неправильный» народ, прокативший их «на вороных» на последних выборах в Госдуму, и продолжатели холодной войны, патентованные русофобы, все те, «которые очень не хотели бы видеть Россию сильной» (В. Путин).

Не для старшего поколения, а прежде всего для молодежи хотелось бы привести конкретные факты, проливающие свет на затронутую проблему.

Добавлю, что прежняя моя работа в системе органов госбезопасности (около 40 лет) приучила меня делать обобщения и выводы только на основании проверенных, документально подтвержденных фактов и безупречных свидетельствах очевидцев.

Итак, готовился ли И. В. Сталин нападать на Германию первым? Сразу же отвечу — нет! Скажу больше: даже сама постановка этого вопроса для каждого честного человека, мало-мальски знающего историю 30—40-х годов, абсурдна. Общеизвестно, что начиная уже с 30-х годов страны Запада делали все, чтобы направить агрессивную политику обиженной Версальским договором Германии на Восток, то есть против Советского Союза. На многочисленные предложения Советского правительства создать систему коллективной безопасности в Европе против наращивавшего военные мускулы германского фашизма западные страны, и прежде всего Англия и Франция, под различными надуманными предлогами отказывались от заключения этого пакта. Отказывались потому, что классовая ненависть к марксизму и большевизму лишала их элементарного рассудка и дальновидности, за что они вскоре и поплатились: сами стали первыми жертвами агрессии фашистской Германии. Более того, они же взращивали экономику фашистской Германии. Приведу только один факт: репарационные платежи Германии с 1924 по 1931 год составили 11 млрд марок, а займов и инвестиций от западных стран за это время она получила 25 млрд марок. Есть многочисленные свидетельства тому, что начиная уже с 1930-х годов Гитлер стал вынашивать планы «ликвидации коммунизма» и «расширения жизненного пространства Германии» прежде всего за счет России. Об этом он говорил своим военным, политикам, промышленникам и дипломатам. По линии внешней разведки советское руководство и лично И. В. Сталин буквально были завалены информацией о подготовке Гитлера к войне с СССР.