Анатолий Никифоров - Золотая нить Ариадны

«Дело, о котором мы говорим, должно остаться в абсолютной тайне…» — таким предупреждением закончил, по существу, открытый разговор со своим коллегой о подготовке нападения Германии на Советский Союз военный атташе Германии генерал Кестринг, он же резидент Абвера в нашей стране. Через два часа сводка с переводом этого разговора уже лежала на столе И. В. Сталина.

Однако обо всем по порядку.

О вкладе советской разведки в победу над фашистской Германией написано и у нас немало, а еще больше на Западе. Я же хочу рассказать об одной малоизвестной уникальной операции чекистов, проведенной накануне войны, позволившей получать в течение длительного времени информацию о военно-политических планах германского руководства, как говорится, из первых рук.

Военный атташе посольства Германии генерал Кестринг, живший в особняке с наружной охраной в Хлебном переулке Москвы, давно уже был в поле зрения чекистов. Вернее будет сказать, что он был постоянной головной болью чекистов, которые знали, что генерал является не только кадровым военным разведчиком, но и резидентом Абвера. Знали, но этого было мало, и перед контрразведчиками стояла куда более важная задача — добыть и задокументировать конкретные факты его разведывательной деятельности и выявить первоочередные устремления его резидентуры.

Долго ломали головы, как это сказать, пытались подставить ему агентов из числа военнослужащих, однако опытный разведчик чутьем угадывал подвох и на повторные контакты с подставленными агентами не шел.

И вот сотрудников контрразведки осенила оригинальная мысль — сделать подкоп из подвала соседнего дома под особняк Кестринга. Конспиративно задумано, оперативно и квалифицированно сделано. Проникнув в особняк, чекисты без особого труда вскрыли сейф резидента, перефотографировали все, что там находилось: шифры, коды, заготовленные донесения в Берлин, а главное, все комнаты особняка были оборудованы техникой прослушивания. Это позволило контролировать ежедневные разговоры высокопоставленных немецких дипломатов между собой, а также приходивших к Кестрингу поделиться добытой информацией о нашей стране, и прежде всего РККА, военных атташе сателлитов Германии — Японии, Финляндии, Швеции, Венгрии, Болгарии и других стран.

Значение получаемой накануне войны информации трудно было переоценить, и она постоянно докладывалась И. В. Сталину.

О какой информации идет речь? Прежде всего, о подготовке Германии к нападению на Советский Союз, об оценке немцами боеспособности Красной Армии и готовности СССР к войне. А вернее будет сказать, о его неготовности.

В подтверждение несколько примеров. В апреле 1941 года группе военных атташе Германии была организована экскурсия на ряд московских авиационных заводов. По возвращении в особняк разведчики четко сформулировали свои выводы: «Мы теперь имеем точное представление о русской авиации», а дальше назывались параметры, по которым наши самолеты уступали германским. «И чтобы догнать Люфтваффе, России не хватит десяти лет. Берлин будет доволен нашей информацией», — констатировали военные разведчики.

После оккупации Югославии разговоры о предстоящем нападении Германии велись почти открыто. Уязвимым местом разведчики считали наш железнодорожный транспорт, неподготовленность армии к активной обороне. Кестринг ставит перед своими коллегами в качестве основной задачу слежения за перемещением советских войск к западным границам.

Помощник военного атташе Шубут накануне 1 мая 1941 года в беседе с атташе Кребсом сказал: «Они еще не замечают, что мы готовимся к войне… Для подсчета войск мы можем использовать их парад блестяще… Посидим на параде и постараемся все записать…»

15 мая 1941 года Кестринг в беседе с сотрудниками резидентуры заявил: «На Волге я еще ничего не предпринимал. Но начать портить уже нужно, так как это у нас будет предварительной подготовкой к скорому наступлению…» Сотрудник резидентуры Нагель внес такое предложение: «Нам нужно обязательно перехватывать военных курьеров и отбирать у них весь материал…»

Любопытный разговор состоялся 31 мая 1941 года между Кестрингом и словацким посланником Тисо, во время которого немецкий разведчик сказал: «Здесь нужно осуществить какую-нибудь провокацию. Нужно сделать так, чтобы здесь был убит какой-то немец, и тем самым вызвать войну…» Узнаем почерк фашистских спецслужб, уже основательно поднаторевших на провокациях: это и поджог Рейхстага, и имитация «нападения поляков», переодетых в польскую форму немецких солдат, на радиостанцию в Гляйвице, и др.

Весьма высокую оценку дал И. В. Сталин информации, добытой чекистами за два дня до начала войны. В особняке был записан разговор посла Германии в Москве фон Шуленбурга: «Я лично очень пессимистично настроен и, хотя конкретного ничего не знаю, думаю, что Гитлер затевает войну с Россией. В конце апреля я виделся лично с Гитлером и совершенно открыто сказал ему, что его планы о войне с Россией — сплошное безумие… Верьте мне, что из-за этой откровенности я впал у него в немилость и рискую сейчас своей карьерой и, может быть, я скоро буду в концлагере. Я не только устно высказал свое мнение, но и письменно доложил ему об этом. Я сказал Гитлеру, что СССР не хочет войны с Германией…»

Как известно, Гитлер не прислушался к мнению своего посла и других здравомыслящих людей, пытавшихся отговорить его от этой безумной авантюры.

Какие выводы напрашиваются из информации, полученной чекистами в ходе указанной операции?

Прежде всего следует сказать, что в предвоенные годы немецкая разведка все-таки не смогла представить руководству Германии достоверную информацию о военной мощи и стратегических резервах Советского Союза. Она допустила большие просчеты в оценке военно-промышленного потенциала нашей страны, преимуществ плановой экономики, позволившей в сжатые сроки всю жизнь страны перевести на военные рельсы, а главное, в оценке духа русского, советского народа, его патриотизма, сплоченности всех народов Советского Союза перед внешней угрозой. Это была главная ошибка германских спецслужб.

В своем заключительном слове на Нюрнбергском процессе генерал-полковник Йодль с горечью констатировал: «Мы страдали постоянной недооценкой русских сил. В нашей разведке были крупные провалы…»

Но мы должны признать, что эта операция наглядно показывает просчеты и советского руководства: располагая такой информацией, оно так и не рискнуло заблаговременно дать команду на приведение в повышенную боеготовность западных военных округов, за что мы заплатили очень высокую цену.