Артур Дойль - Опасная работа

– Как вы здесь оказались?

– Можно сделать так, чтоб беседа наша осталась конфиденциальной?

– Разумеется нет, это исключено.

– Почему я должен отвечать вам?

– Если не будете отвечать, это сильно повредит вам в суде.

Молодой человек поморщился:

– Хорошо, я отвечу, – сказал он. – Зачем бы мне что-то скрывать? Но как подумаю, что этот старый скандал наберет новые обороты, с души воротит! Слышали когда-нибудь о Доусоне и Нелигане?

По лицу Гопкинса было понятно, что он ни о чем подобном не слыхал, Холмс же, напротив, выказал живейший интерес.

– Это владельцы Западного банка, – сказал он. – Они потеряли миллион, разорили половину семейств в Корнуолле, и Нелиган исчез.

– Именно. Нелиган – это мой отец.

Наконец-то мы услышали что-то внятное, хотя, казалось бы, что общего между историей разорившегося банкира и гибелью капитана Питера Кэри, пригвожденного к стене его же собственным гарпуном? Мы все внимательно слушали юношу.

– Все это коснулось лишь отца. Доусон к тому времени ушел на покой. Мне было тогда только десять лет, но я был достаточно взрослым, чтобы понимать, какой это стыд, и ощущать весь ужас положения. Считалось, что отец выкрал ценные бумаги и ударился в бега. Но это не так. Он был твердо убежден, что, располагай он временем на реализацию бумаг, все бы наладилось – он бы сполна расплатился с кредиторами. Он снарядил свою маленькую яхту и отправился в Норвегию как раз перед тем, как вышло постановление о его аресте. Я помню тот последний вечер, когда он прощался с матерью. Он оставил нам список – перечень ценных бумаг, которые взял с собой, и поклялся вернуться, восстановив свое честное имя, вернуть деньги доверившимся ему людям. Но больше вестей от него не было, и никто ничего о нем не слыхал. Мы, то есть я и мать, посчитали, что он вместе с ценными бумагами покоится на дне морском. Однако один его верный друг-бизнесмен некоторое время тому назад узнал, что некоторые из бумаг, которые отец взял с собой, всплыли на рынке. Мне понадобились месяцы, чтобы проследить их путь, и после многих сомнений, преодолев массу трудностей, я выяснил, что продал бумаги капитан Питер Кэри, владелец этой вот хижины.

Я, естественно, навел справки об этом человеке и узнал, что он командовал китобойным судном, плававшим в арктических морях в то самое время, когда мой отец плыл в Норвегию. Осень в тот год выдалась ветреная, шторма следовали один за другим. Яхту отца легко могло отнести на север, где она повстречала судно капитана Питера Кэри. Если так, то что произошло с отцом? Как бы там ни было, если б мне удалось с помощью Питера Кэри узнать, каким образом ценные бумаги попали на фондовый рынок, то разве не явилось бы это доказательством, что отец бумаг не продавал и что, взяв их, не преследовал личной выгоды?

Я отправился в Сассекс с намерением повидаться с капитаном, но тут как раз произошло это ужасное несчастье с ним. В материалах дознания описывались его «каюта» и упоминались хранящиеся там судовые журналы. И тут меня осенило: узнав о том, что произошло в августе 1883 года на борту «Морского единорога», я узнаю об участи отца, разгадаю тайну его гибели. Прошлой ночью я сделал попытку завладеть журналами, но не смог открыть дверь. Сегодня вечером я предпринял вторую попытку, и она удалась. Однако страницы, где описывались события нужного мне месяца, оказались вырванными. И в этот момент вы схватили меня.

– Это все? – спросил Холмс.

– Да. Все.

Говоря это, он отвел глаза.

– Больше вам нечего добавить?

Секунду он колебался:

– Нечего.

– И до прошлой ночи вы здесь не бывали?

– Нет, не бывал.

– Тогда как вы объясните это? – вскричал Гопкинс и потряс перед его носом этой чертовой книжкой с инициалами нашего пленника на первой же ее странице и с кровавым пятном на обложке.

Несчастный буквально сник. Дрожа всем телом, он закрыл лицо руками.

– Где вы взяли ее? – простонал он. – Я думал, что забыл ее в отеле…

– Довольно! – отрезал Гопкинс. – Все, что вы намеревались сказать, вы скажете в суде. А сейчас пройдете со мной в полицейский участок. Что же до вас, мистер Холмс, то я чрезвычайно признателен как вам, так и вашему другу за ваш приезд и желание помочь. Вышло так, что ваше присутствие оказалось излишним – я смог успешно довести дело до конца без вашего участия, но на степень моей благодарности это не влияет. Я зарезервировал номера в «Брэмблтай-отеле», так что до деревни мы сможем добраться вместе.

– Ну а вы, Ватсон, что обо всем этом думаете? – спросил Холмс утром, когда мы уже ехали домой.

– Я вижу, что вы не испытываете удовлетворения.

– Напротив, дорогой мой – я полностью удовлетворен. Но в то же время я не могу одобрить методов Стенли Гопкинса. Он меня разочаровал. Я считал его способным на большее. Надо всегда учитывать возможность альтернативы и действовать, имея ее в виду. Это первое правило криминалистики.

– Ну а где же альтернатива в данном деле?

– Она в том направлении, каким следовал я. Возможно, путь этот окажется и ложным – сказать не могу. Но я, по крайней мере, пройду его до конца.

На Бейкер-стрит нашего возвращения дожидались несколько писем. Быстро вскрыв одно из них, Холмс разразился торжествующим смехом:

– Превосходно, Ватсон! Альтернатива начинает обретать форму. У вас есть телеграфные бланки? Набросайте-ка мне парочку посланий. «Агенту судовой компании Самнеру, Ратклиф-хайуэй. Присылайте троих завтра десяти утра. Бэзил». – Это мое имя для них там. Теперь другая телеграмма: «Инспектору Стенли Гопкинсу, Бристон, Лорд-стрит 46. Приглашаю завтра девять тридцать на завтрак. Важно. Невозможность прийти телеграфируйте. Шерлок Холмс».

Вот, Ватсон. На этом чертово дело, занимавшее меня целых десять дней, я оставляю. Надеюсь, что завтра мы забудем о нем раз и навсегда.

Ровно в назначенный час прибыл Стенли Гопкинс, и мы сели за превосходный завтрак, который приготовила для нас миссис Хадсон.

– Вы действительно считаете свое решение правильным? – спросил Холмс Гопкинса.

– Более определенную картину трудно вообразить.

– А мне все это не кажется убедительным.

– Удивляюсь вам, мистер Холмс. Чего ж еще можно желать?

– Вы нашли объяснение всем деталям?

– Несомненно. Я выяснил, что молодой Нелиган приехал и остановился в «Брэмблтай-отеле» в день, когда было совершено преступление. Приехал, якобы, чтобы поиграть в гольф. Его номер был на первом этаже, и он мог выйти из него, когда вздумается. В тот же вечер он отправился в Вудменс-Ли, встретился с Питером Кэри в его хижине, повздорил с ним и убил его гарпуном. Придя в ужас от случившегося, в панике бежал, обронив записную книжку, которую принес, чтобы расспросить Питера Кэри о судьбе ценных бумаг – тех и других. Вы, должно быть, обратили внимание, что одни цифры в книжке помечены галочками, другие же (их большинство) – нет. Помеченные фигурировали на Лондонском биржевом рынке, прочие же, может статься, все еще находились у Кэри, и молодой Нелиган, как он сам и признавался, хотел их получить, дабы восстановить доброе имя отца, расплатившись с кредиторами. Совершив побег с места преступления, он некоторое время не смел приблизиться к хижине, но потом заставил себя это сделать ради получения необходимых сведений. Неужели все это не кажется вам простым и очевидным?