Владимир Орлов - Голгофа Христа-белоруса, или Судьба фильма на фоне эпохи

«Земля в те далёкие времена была ещё недвижимой и плоской, по­тому в каждом болоте, в каждом бору можно было легко встретиться с чёртом, привидением или — того хуже! — с разбойником...» Когда сейчас в антологии «Все белорусские фильмы» читаем: «Закадро­вый голос с ироничной торжественностью рассказывает о...» — это комплимент мне.

И вот уже идёт оптимистическая «Докладная» директора студии Павцова в Москву: «Авторы ввели дикторский текст, который уточнил сюжетные линии, дал возможность точнее прочертить идейную сто­рону фильма и раскрыть характеры действующих лиц...»

Но ни мой закадровый текст, ни как бы символический стоп-кадр в финале вместо «Нагорной проповеди» Христа-скомороха не спасли картину. В общем, нашёлся выход: положить фильм на полку. Положили — и все «бдящие» органы вздохнули облегчённо. Предназначено забытьё — на 22 года.

Фамилия Владимира Бычкова из списка работников «Беларусьфильма» исчезла. Сломленный, обиженный, он поехал в Москву, там на студии имени Горького снял «Мой папа — капитан», «Русалочку», «Достояние республики» — помните, в исполнении Андрея Миро­нова: «Вжик-вжик! Кто на новенького?» Следом подался в Москву оператор Заболоцкий, чтобы стать постоянным оператором Василия Шукшина.

А позже покинет нашу студию и продолжатель «бычковского» жанра Леонид Нечаев, который снял тут «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку», «Проданный смех», «Звёздный мальчик». Уехали, ибо средств на дорогостоящие киносказки не находилось. Деньги шли на традиционные ленты про войну и партизан.

***

Советской цензуре нельзя отказать в мстительной последовательно­сти. И уже триумфально шёл на экранах СССР и на международных фестивалях фильм Валерия Рубинчика «Дикая охота короля Стаха», и в павильонах нашей студии возводились декорации ещё для одного фильма по роману Короткевича «Чёрный замок Ольшанский», вскоре будет экранизирована его же проза «Мать Урагана», «Седая легенда», «Паром», «Ладья», а несчастный «Христос...» всё лежал на полке.

В 1989-м его позволили-таки выпустить на экран — для зрителя уже совсем другой эпохи.

Сидим в кинозале: остатки съёмочной группы, писатель Янка Брыль, сам Бычков, монтажёр Вета Коляденко, видим на экране Короткевича в крохотных эпизодах ксендза и в патлатом парике татарина, грызущего окорок... А самого Володи уже пять лет нет на свете.

После просмотра Бычков говорит: «Давайте, подумаем, посоветуемся: может, что-то можно улучшить в фильме. У нас есть время». Мудрый Брыль вздохнул: «Спешите. Нам уже не раз казалось, что “у нас есть время”».

Всё же, на радость, вернулся Бычков на «Беларусьфильм» через 15 лет. Bo второй раз, как говорится, «вошёл в белорусскую реку». И вошёл очень успешно: снял «Осенний подарок фей» и полную весёлых выду­мок сказку по Э. Скобелеву «Полёт в страну чудовищ».

А затем двадцать лет, до самой смерти, — молчание.

Своеобразное «молчание» и с произведениями Короткевича, написан­ными специально для экрана. Это кинороманы «Леониды не вернутся на Землю», «Легенда о бедном дьяволе». Неизвестная «Легенда» во­обще была напечатана лишь с моей подачи в журнале «Беларусь» через 35 лет после написания, через 10 лет после ухода в невозвратность писа­теля. Лежит и киносценарий «Гневное сонце, палящее» — шесть новелл о преодолении страха: от девочки до старухи. Это рвался снимать Игорь Добролюбов. Тогда не дали...

***

Выпущенный вариант «Христа...» предваряет пролог. Горько зву­чат слова диктора: «У гэтага фільма нялёгкі лёс. Яму давялося адчуць на сабе бязлітасныя нажніцы, якія выразалі з яго жывога цела “кра­молу”. Ён быў асуджаны на зняволенне i 22 гады праляжаў на паліцы, ён перажыў там смерць свайго аўтара — незабыўнага Уладзіміра Караткевіча».

Порезанный, искалеченный, не единожды распятый фильм вошёл, «приземлился» в сокровищницу белорусского кино, а главные созда­тели — в его историю.

Забыты имена тех, кто издевался над талантливым необычайным тво­рением — забыты, без соминения, к их счастью.

На фасаде «Беларусьфильма» мемориальные доски в память тех, кто прославил наш кинематограф: В. Корш-Саблин, М. Пташук, В. Туров, Ю. Марухин, В. Четвериков. Доски в память Владимира Бычкова нет. Как нет таковой и в память о Леониде Нечаеве. Нет и не будет.

А зачем? Добрым сказочникам не к лицу оставлять память по себе та­ким прозаическим образом.

«ХРИСТОС...» - ПОСТСКРИПТУМ

Знаменитый литературовед Виктор Шкловский как-то вы­сказал мысль: мол, темы — это трава, а творцы — коровы, и если на этом лугу всю травку съели, то нечего тут топ­таться, а искать новый луг.

Этого постулата придерживался и я, пока не пообщался не­давно с создателями фильма «Христос приземлился в Гродно», снимая «фильм о фильме». И через 45 лет открылись новые факты для истории белорусского кино, факты горькие и про­тиворечивые, как всякая правда во все времена.

Участники моего документального фильма «Вторая Гол­гофа Христа» давно расстались, и нет надежды, что вообще встретятся. Но «пересеклись» на экране, воплотив своеобраз­ный —

ЗАОЧНЫЙ ДИАЛОГ О НЕСЧАСТНОМ ФИЛЬМЕ

О «первом лице» белорусской кинематографии

За день до нашей встречи ему исполнилось 86 лет! Борис Павлёнок родился в деревне Ямполь на Гомельщине, участник Великой Отече­ственной войны, был тяжело ранен, после войны возглавлял редакции центральных газет республики, а с 1963-го стал председателем Госкино БССР, с 70-го по 86-й — заместителем председателя Госкино СССР.

— Я — историческая личность, — всерьёз рассуждает перед камерой Борис Владимирович. — Через мои руки прошло в СССР около двух с половиной тысяч фильмов: читал сценарии, налаживал производ­ство, распределял финансирование, осуществлял контроль за идейно­художественным уровнем. И без моей подписи фильм на экраны выйти не мог... Работа в Беларусии — самое счастливое время моей жизни! Тогда в Минск приехала группа молодых режиссёров, операторов, ху­дожников, актёров. Обсуждали вместе сценарии, я много времени про­водил на съёмочных площадках: всё искал «тайну 25-го кадра».

— Да! — утверждает один из художников-постановщиков фильма Ев­гений Игнатьев. — У нас не было разделения на «начальство» и «под­чинённых», существовали одной семьёй.

Но сама должность Павлёнка была сложной, полной противоречий: близко общался с творцами, ценил их, знал характеры и, скажем так, слабости каждого, но, вместе с тем, административная функция — почти что цензорская. Ведь это именно при нём происходило «распя­тие» фильма «Христос приземлился в Гродно».

Когда мой друг и соавтор, сценарист и режиссёр Никита Хубов, узнал о съёмке Павлёнка, вздохнул: «Попил, попил он нашей кровушки».