К. Сауснитис - В Саласпилсском лагере смерти (сборник воспоминаний)

Суровая зима. Холод и голод. Иссякли последние силы.

В лагере нас одели в грубые блузы и брюки из чего-то похожего на мешковину. На голове — берет, на ногах — деревянные башмаки. Некоторым попадалась одежда, в которую были вотканы и волосы, видимо, человеческие. Одежда эта была очень неприятна, острые концы волос торчали из ткани и кололи тело. Белье для нас шили из одежды уничтоженных евреев, рубахи g— из разных женских платьев, кальсоны — из еврейских черно-белых обрядных шарфов. К тому же каждый рукав, задняя и передняя часть рубахи шились из ткани различных рисунков и расцветок. В такие карнавальные костюмы нас одевали с целью, чтобы затруднить побег. Если у кого-нибудь находили гражданскую одежду или обувь, то считалось, что он готовится к побегу.

В апреле сформировали группу из 250 человек для работы на аэродроме Спилве. Начался новый тяжелый период в моей жизни.

* * *

Как страшный сон прошло время, проведенное в Саласпилсском лагере смерти. Возможно, мне повезло, что я работал и позднее жил вне лагеря и не видел творившихся там ежедневно ужасов. Еще и сейчас я часто вскакиваю ночью, покрытый холодным потом, когда вижу во сне Саласпилс, порку, вешание, расстрелы, слышу плач детей и отчаянные крики матерей. Временами я сам волчком бегаю вокруг «черного» мадонца Кантора (это был его излюбленный способ пыток), бегаю, пока захватывает дыхание и я… просыпаюсь. Забыть этого не смогу никогда.

Много хороших товарищей и друзей приобрел я в суровые дни испытаний. Многих из них там же и потерял. Мрачное прошлое уходит все дальше и дальше, и оно никогда не должно повториться. Мы этого не допустим!

Янис Кронитис

Необычная картина предстала 8 мая 1942 года перед жителями Стопиньской волости Рижского уезда. По узкому проселку из Саласпилсского концентрационного лагеря в сторону станции Сауриеши двигалась колонна изнуренных людей, окруженная вооруженными конвоирами. Люди шли, тяжело волоча ноги, поддерживая друг друга. На спине и груди у них были нашиты белые длинные лоскуты.

Это была группа политических заключенных Саласпилсского концентрационного лагеря, которых гнали на работу в Сауриешские каменоломни. Среди них были и два жителя местечка Стопини — Карл Дренгер и Арвид Бертран.

Наконец колонна подошла к глубокой, заполненной водой яме — Сауриешским каменоломням. Вдоль нее вились рельсы узкоколейки, которая вела к железнодорожной станции Сауриеши. На краю ямы стояли три маленьких домика. В одном размещалась контора каменоломен, во втором жили охранники, третий отвели для заключенных. Но поскольку он еще не был обнесен колючей проволокой, то заключенным приходилось два раза в день мерить долгий путь из Саласпилсского концентрационного лагеря в Сауриешские каменоломни и обратно.

Заключенных загнали в яму и указали, кому что делать. Работами руководили мастера. В присутствии начальства они кричали на заключенных, ругали их и подгоняли. Но едва директор исчезал в конторе, как они тайком давали заключенным папиросы и даже хлеб.

Работа была тяжелая; Сначала надо было откачать воду из ямы, потом пробуравить шурфы в скалах, куда закладывалась взрывчатка. Когда поджигались бикфордовы шнуры, мастера всех выгоняли из ямы и велели укрыться. Но укрыться было негде. Вокруг ямы стояли часовые, пропускавшие только мастеров. Заключенные притаивались где попало, чтобы спастись от каменных осколков, которые после взрыва градом сыпались на людей.

Взорванные камни грузили в вагонетки, которые маленький дизель тащил на станцию Сауриеши, где другая группа заключенных перегружала камни из вагонеток на железнодорожные платформы.

Тяжелым и длинным был рабочий день заключенных. С заходом солнца колонна в сопровождении охраны устало плелась обратно в Саласпилсский лагерь. Так проходил день за днем. В середине июля узников наконец поселили в третьем домике, где уже были оборудованы двухэтажные нары. На каменоломню прислали вторую группу заключенных, в которой был и автор этих строк.

Иногда на Сауриешские каменоломни нас возили на грузовых автомашинах. Проезжали мимо лагеря военнопленных, который находился на берегу Даугавы недалеко от шоссе. Весь двор был полон советскими военнопленными. На лицах несчастных отражались страдания, боль и отчаяние. Люди сидели на земле. Дрожащими руками ощупывали вокруг себя стоптанную землю. Все, что находили, совали в рот. Многие лежали на животе около больших сосен и грызли корни деревьев. Стволы, насколько мог достать человек, уже были обглоданы.

Перед домиком нас построили, и начальник охраны предупредил: если кто-нибудь попробует бежать, то будет пойман и повешен. Если его самого не поймают, то его судьба постигнет родственников.

ЭТО КОЛЬЦО из обнаруженной в супе конской кости выточил в заключении мангальский рыбак Валдемар Вейс, который в 1944 году сбежал с Сауриешских каменоломен. Пробираясь к партизанам, В. Вейс в лесу попал в окружение шуцманов и был убит.

КОСТЯНОЙ КИНЖАЛ — изделие участника движения сопротивления Язепа Грикиса, изготовлен в Рижском концентрационном лагере, находившемся в Центральной тюрьме. В 1942 году Грикиса перевели в Саласпилс, и он работал в механической мастерской Сауриешскнх каменоломен. Здесь Я. Грикис вместе с Константином Стрельчиком, Трифилием Лакомкой и другими заключенными прятали взрывчатые вещества, тайком изготовляли гранаты и готовили восстание. Немцы раскрыли их замыслы. Я. Грикиса вместе с другими участниками движения сопротивления расстреляли в 1943 году.

Эти вещи бывших саласпилсских заключенных хранятся в Музее революции Латвийской ССР.

Измученные в тюрьме люди на свежем воздухе понемногу поправлялись. С помощью мастеров и некоторых вольнонаемных рабочих появилась возможность связаться с родными, получать небольшие продовольственные передачи.

Придавали силы и некоторые радостные события. Однажды на горизонте показались черные столбы дыма и раздались сильные взрывы. Мы узнали, что взлетели на воздух немецкие склады боеприпасов в Цекуле. Взрывались и фашистские поезда с оружием. А победа нашей армии на Волге! Все это нас ободряло и укрепляло дух сопротивления.

Работавшие в каменоломнях тайком собирали взрывчатку, которой взрывались каменные пласты. Из механической мастерской незаметно выносились металлические трубы. Их разрезали на куски, заделывали один конец, наполняли взрывчаткой и вставляли бикфордов шнур. Получалось нечто вроде ручной гранаты.

Эту работу выполнял бывший рабочий фабрики «Варонис» Константин Стрельчик, помогали и другие. Запасы гранат понемногу росли. Заключенные ждали случая, чтобы поднять восстание.