Леонид Млечин - Югославская трагедия

— Шестьсот лет длятся страдания разделенного сербского народа — слышатся стенания частей, отделенных от целого, и тоскует целое по своим отделенным частям, как тоскуют сироты по матери и как тоскует мать по утерянным детям. Шестьсот лет сербы живут воспоминаниями о былой славе и утерянном величии. Бездушный, псевдохристианский Запад хотел, чтобы мы исчезли, отказались от самих себя. Мы оказались и под мощным напором агрессивного исламского Востока, непримиримого к православию. В свое время Запад передал Боснию и Герцеговину — исконно сербские земли — Австро-Венгрии. Сегодня Запад поступил с сербами точно так же. Но теперь это уже не те сербы, которых можно поработить. Это новые сербы, пережившие геноцид и утрату единства. Это сербы, которые больше не хотят быть аморфной боснийской массой. Это народ, который свои национальные и государственные интересы материализовал в территориальных устремлениях — сначала автономия, потом свое государство. Сербия — это мировое чудо. Сербия — это образец для всех стран и наций. Сербия — это творение Господа. Это скала, о которую разбиваются империи и мировые порядки. Сербия — это нечто великое. Ее величие измеряется ненавистью ее врагов…

Это выступление помогает понять менталитет сербских лидеров и душевное состояние, в котором находились многие сербы с того момента, как распалась единая Югославия. При таком мироощущении и при наличии достаточного количества оружия Караджич был готов заставить сербов сражаться до последнего солдата. А война на территории бывшей Югославии, особенно в Боснии, и без того приобрела особо жестокий и бесчеловечный характер.

Массовые убийства, уничтожение мирного населения и обстрелы городов стали методом ведения боевых действий. И даже изнасилования женщин превратились в инструмент войны. По некоторым данным, около двадцати тысяч женщин были изнасилованы в Боснии. Некоторые полевые командиры полагали, что лучше изнасиловать, чем убить, поскольку изнасилование наносит ущерб чести всей нации. Лидер боснийских сербов Радован Караджич пренебрежительно заметил:

— Это трагедия, но так поступают все солдаты, это происходит на всех войнах.

На Балканах мужчина не способен простить женщину, которая подверглась насилию. Одновременно он не может простить и себе, что не сумел ее защитить. Это незаживающая рана.

Боснийские сербы получали помощь из Белграда. Милошевич продолжал руководствоваться все тем же принципом: «где живут сербы, там сербская земля». Как все это происходило, со всей циничной откровенностью поведал один из самых близких к нему людей — Борислав Йович, заместитель Милошевича по партии. Борислав Йович рассказал, что они с Милошевичем в апреле 1991 года разработали провокационную тактику в отношении Хорватии:

— Мы разместим войска в сербских районах Хорватии, хорваты с этим не согласятся, начнутся столкновения, и мы заберем все эти территории.

В Боснии, по словам Борислава Йовича, была принята другая тактика:

— Мы знали, что когда Босния будет признана как самостоятельное государство, мы будем выглядеть как агрессоры, потому что там находилась наша армия и пришлось бы ее выводить… Тогда мы с Милошевичем переведем всех сербов из Югославской народной армии в армию Сербской республики и пообещаем оплачивать все их расходы.

Этот маневр не остался незамеченным. 15 мая 1992 года Совет Безопасности ООН потребовал:

«Подразделения Югославской народной армии и части хорватской армии, которые находятся в настоящее время в Боснии и Герцеговине, должны быть либо выведены, либо переданы правительству Боснии и Герцеговины».

Резолюция Совета Безопасности не была исполнена. Через две недели, 30 мая, были введены санкции против Союзной Республики Югославия (против Сербии).

Командующим армией боснийских сербов был назначен генерал Ратко Младич. В 1991 году он получил под командование 9-й корпус, который помог хорватским сербам создать собственную республику. Младич сделал верный политический выбор: он всего за два года из полковников был произведен в генерал-полковники. 10 мая 1992 года его назначили начальником штаба второго военного округа, который находился в Сараево. А буквально через день Младич возглавил армию боснийских сербов.

Если Хорватию, где во время Второй мировой войны убили его отца, он считал врагом, то право Боснии на существование он просто не признавал. Тем более, что на стороне босняков воевали хорваты.

— Сделали нацию из мусульман, которые до принятия ислама были или сербами, или хорватами, — возмущался Младич. — А у них не было ни своего языка, ни истории, ни страны. Ничего своего не было. Они были той частью народа, которая приняла ислам для того, чтобы потом зверски истреблять его…

Сербы, обладавшие абсолютным превосходством в тяжелом вооружении, окружали город за городом, методично разрушали их артиллерией, затем за дело брались местные полубандиты — полупатриоты, которые начинали с грабежей. По приказу генерала Младича устраивались показательные казни босняков. Поэтому мусульманское население бежало, бросив дома. Тех, кто рискнул остаться, выгоняли. Радован Караджич говорил так: сербы должны остаться одни, чтобы избавиться от кошмаров прошлого, когда их уничтожали. Это привело к самому большому после Второй мировой войны переселению народов. На сербской территории мусульман и хорватов не осталось. А Сараево покинули сербы, которые не захотели жить вместе с мусульманами и хорватами.

Видя, что в Боснии происходят массовые убийства и этнические чистки, Европа была вынуждена вмешаться.

Начали с экономических санкций против Сербии. Это привело к тому, что исчезли бензин, моющие средства, сахар и растительное масло.

Почему мировое общественное мнение было настроено именно против сербов? Потому что достаточно долго это была война сербов против остальной Боснии. Больше всего преступлений совершили местные сербы и солдаты бывшей Югославской армии, просто потому что в начале войны они наступали и очищали территорию от «чуждого элемента».

«Если тебе не хватает врага, твоя мать родит его» — эту сербскую поговорку раньше можно было услышать в горной деревушке Пале, которую Радован Караджич превратил в столицу непризнанной Сербской республики в Боснии. У поговорки есть два смысла: врагом может оказаться не только твой брат, но ты сам можешь быть врагом самому себе. Это помогает понять, что происходило в бывшей Югославии, где воевали все и где каждый враг самому себе.

Деревушка Пале находится в шестнадцати километрах от Сараево, раньше жители столицы Боснии приезжали сюда на выходные. Добраться до Пале можно переправившись через реку Дрину, которая отделяет Сербию от Боснии. Пале — это единственное место в Боснии, где нашей телевизионной группе запретили снимать.