Леонид Млечин - Югославская трагедия

На протяжении первых двух лет военное счастье было на стороне боснийских сербов. Располагая мощной армией, абсолютным превосходством в танках и артиллерии, они захватили почти семьдесят процентов территории республики Босния и Герцеговина и создали собственную, никем не признанную Сербскую республику.

Сербские войска не пропускали конвои с гуманитарной помощью в Сараево, лишенного тепла и света, обрекая городское население на полуголодное существование. Сербские войска методично расстреливали Сараево их тяжелых орудий и минометов, установленных на холмах, окружающих город.

Караджич хладнокровно объяснял иностранным корреспондентам:

— Мусульманские снайперы стреляют по сербам. Сербы вынуждены отвечать. Поскольку наши артиллеристы плохо подготовлены, они часто промахиваются и попадают по другому кварталу. Они нуждаются в практике.

Считается, что Караджич иногда разрешал своим гостям развлечься стрельбой из артиллерийских орудий по Сараево. Обстрелы боснийской столицы, так или иначе, унесли несколько тысяч жизней — причем гибли исключительно мирные жители, которые пытались добраться до булочной или до колодца.

Я побывал тогда в этом разрушенном городе. Все видел собственными глазами. Передвигаться приходилось в бронежилетах и касках. Военных объектов в городе не было. Сербские артиллеристы крушили жилые дома. Промахнуться в этом густонаселенном городе было невозможно. Артиллеристы стреляли, не глядя, — им было все равно, кого убивать.

Международное сообщество требовало прекратить обстрел города и отвести от Сараево артиллерию.

— Я никогда не отдавал своим войскам приказ отступать, — гордо отвечал генерал Ратко Младич. — Я бы не сделал этого даже, если бы мне надо пожертвовать миллионом жизней. Для меня не существует слова «назад».

Неизвестно, сколько еще продолжалось бы это медленное удушение города, если бы не бойня на сараевском рынке 5 февраля 1994 года. Выстрел из 120-миллиметрового миномета убил шестьдесят восемь человек.

Лучшие специалисты, отправленные ООН, не в состоянии были определить, с какой стороны был произведен выстрел. Наблюдатели возложили ответственность на сербов, потому что именно они постоянно обстреливали город. Этот выстрел привел НАТО к решению заставить воюющие стороны отвести от города на двадцать километров все тяжелое вооружение под угрозой бомбардировок с воздуха.

Российские дипломаты, министр иностранных дел Андрей Козырев и его заместитель Виталий Чуркин, занимавшийся югославскими делами, тогда спасли боснийских сербов от натовских бомбардировок. Но руководители боснийских сербов решили, что им удалось, наконец, столкнуть Россию и Запад и что Москва никогда не позволит НАТО бомбить их позиции и вообще защитит. Преисполненные этой уверенности сербы атаковали город Горажде, где укрылось мусульманское население.

Атаки сербов на мусульман восприняли как личную обиду Козырев и Чуркин, увенчанный лаврами миротворца. Они столько сделали для сербов, спасли их от натовской бомбардировки под Сараево, договорились с американцами о возможности снятия санкций, подготовили соглашение о прекращении боевых действий в Боснии, которого хотели сами сербы, и вдруг получили от них такую пощечину.

Российские дипломаты склонны были считать это провокацией, устроенной генералом Ратко Младичем. Виталий Чуркин был потрясен тем, что боснийские сербы несколько дней подряд врали ему в лицо. Козырев и Чуркин пытались отделить прагматичного националиста-державника Милошевича от экстремистов типа Младича и Караджича. И пытались противопоставить президента Сербии генералам, одержимым идеей уничтожить мусульман-босняков.

Генерал Младич считал, что воевать нужно до полной победы. Мусульмане и хорваты должны быть уничтожены. Дипломатам это казалось чудовищным. Но ведь и другие тогдашние сербские лидеры думали также, но только в отличие от генерала не высказывались столь откровенно.

— Сербам нет никакого смысла брать Горажде, — рассуждали российские дипломаты, — следовательно, это самодеятельность генерала Младича. На самом деле взятие Горажде имело огромный смысл для сербского командования: оно доказало и противникам, и самим себе, что может делать все, что захочет, и никакие ООН или НАТО сербскую армию не остановят.

Боснийские мусульмане составляли сорок четыре процента довоенного населения республики, но плохо вооруженная боснийская милиция не могла сопротивляться сербским войскам. В результате сербы и хорваты поделили Боснию, оставив боснякам не более десяти процентов территории. Международное сообщество предлагало враждующим сторонам один мирный план за другим. Но не удалось найти вариант, который устроил бы все стороны. Мусульмане и хорваты одержимо хотели получить назад отвоеванные сербами земли. Сербы не желали отдавать то, что они завоевали, хотя все варианты раздела Боснии были им выгодны, потому что оставляли в руках Караджича и Младича значительную часть территории республики. Они упустили момент, когда могли договориться на своих условиях.

Президент Хорватии Франьо Туджман увидел, что он может лишиться той территории, на которую он рассчитывал. Герцеговинские хорваты объединились с босняками. Примирению хорватов с мусульманами способствовали Соединенные Штаты. Изетбегович и Туджман подписали военное соглашение, что дало хорватской армии право пересекать границы Боснии и Герцеговины и участвовать в боевых действиях против сербов. Администрация Билла Клинтона предложила боснийским мусульманам военную помощь в размере трехсот шестидесяти миллионов долларов, если боевые формирования хорватов и мусульман будут объединены в одну армию. Боснякам обещали американские танки М-60, вертолеты, десятки тысяч винтовок М-16 и амуницию.

Объединенные силы хорватов и мусульман получили тяжелое оружие, окрепли и контратаковали сербов. Международным посредникам удалось добиться перемирия в Боснии. ООН и группа посредников заставили президента Сербии Слободана Милошевича прекратить помощь боснийским сербам. Но тогда активизировались хорваты и мусульмане. Они пытались наступать то на одном, то на другом участке фронта и кое-где потеснили сербские войска.

Тысячи квадратных километров северной части Боснии, которые находились в руках сербов с 1992 года, перешли в руки правительственных войск. Боснийские войска наступали под фанфары и победные марши, которые неслись из громкоговорителей.

— Я ощущаю радость и гордость и считаю, что справедливость восторжествовала, — говорил премьер-министр Боснии и Герцеговины Хайрис Силайджич. — Эти люди, которые уничтожили всю нашу культуру, больше сюда не вернутся. Они не достойны жить на нашей земле.