Борис Хавкин - Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса

— Около полудня входят ко мне Паулюс, Шмидт и Адам. Не успели они переступить порог, как слышу невероятное: «Хайль Гитлер!» Стало смешно и горько. Гитлер угробил 6-ю армию, а они его славят!

Я резко сказал:

— Здесь нет Гитлера, а перед вами командование 64-й армии, войска которой пленили вас! Извольте приветствовать так, как положено!

Все трое подчинились. Тогда я пригласил их сесть.

Сохранилась запись этого исторического допроса.

Шумилов: Прошу предъявить документы.

Паулюс: Я имею солдатскую книжку.

Шумилов: Удостоверение о том, что вы произведены в генерал-фельдмаршалы?

Паулюс: Такого удостоверения нет.

Шумилов: А телеграмму такую получили?

Паулюс: Я получил приказ фюрера по радио.

Шумилов: Об этом я могу доложить Советскому Верховному Главнокомандованию?

Паулюс: Можете, и господин Шмидт, начальник штаба, может это подтвердить. (Шмидт подтверждает.)

Шумилов: Кто с вами пленен?

Паулюс: Вместе со мной начальник штаба генерал-лейтенант Шмидт и полковник штаба 6-й армии Адам.

Шумилов: Кто еще?

Паулюс: Имена других я передал в записке парламентерам.

Шумилов: Вас пленили войска 64-й армии. Они дрались с вами, начиная от Дона и Донца и кончая Сталинградом. Жизнь, безопасность, мундиры и ордена вам сохраняются. Господин фельдмаршал, прошу мне сообщить, по какой причине не принят ультиматум советского командования, в котором вам было предложено сложить оружие?

Паулюс: Русский генерал поступил бы так же, как и я. Я имел приказ держаться до конца и поэтому не имел никакого нрава нарушать этот приказ.

Шумилов: А дополнительно от Гитлера вы не получили приказа?

Паулюс: Я с самого начала и до конца имел приказ — драться.

Шумилов: Какие мотивы послужили причиной сдачи оружия сейчас?

Паулюс: Мы не сложили оружия, мы выдохлись… После того как ваши войска вклинились и подошли к остаткам наших войск, нам нечем было защищаться, не было боеприпасов и поэтому борьба прекращена.

Шумилов: Вы отдали приказ южной группировке сложить оружие?

Паулюс: Я такого приказа не отдавал.

Ласкин: Этот приказ был при нас отдан генерал-майором Роске, командиром 71-й пехотной дивизии. Приказ был разослан по частям.

Шумилов: А вы утвердили приказ о сдаче оружия?

Паулюс: Нет, он это сделал самостоятельно. Я не командую южной и северной группировками, части находятся не в моем подчинении. Господин Роске принял решение сложить оружие самостоятельно.

Шумилов: Северной группировке вы отдали приказ сложить оружие?

Паулюс: Нет.

Шумилов: Я прошу отдать.

Паулюс: Я не имею никакого права отдавать такой приказ.

Шумилов: Вы же командующий!

Паулюс: Нет, я теперь пленный и не могу подчиненным мне войскам отдавать приказ о капитуляции. Я надеюсь, что вы поймете положение солдата, поймете его обязанность.

Шумилов: Каждого солдата обязывают драться до последнего, но начальник может приказать своим подчиненным войскам прекратить боевые действия, когда он видит, что люди напрасно гибнут, что это в дальнейшем ведет к уничтожению его подчиненных.

Паулюс: Это может решить тот, кто непосредственно остается с войсками. Так и получилось с южной группировкой, в которую я попал случайно.

Шумилов: (переводчику). Передайте генерал-фельдмаршалу, что я приглашаю его и его спутников к столу, после чего Паулюс поедет в штаб фронта.

Стоит упомянуть об одном примечательном эпизоде, происшедшем на пути в столовую. Шмидт неоднократно поворачивался к Адаму и нашептывал ему: «Ничего не принимать, если они предложат нам выпить… Нас могут отравить». Вообще, они вели себя странно. Оказывается, гитлеровцы предполагали, что их ждет на улице какая-то экзекуционная команда. Адам позднее так писал о тех минутах: «Неужели это конец? Я оглянулся. Экзекуционной команды не было. Может быть, она там, за деревянным домом, к которому шел генерал? Ничего подобного. Шумилов открыл дверь в сени, где хозяйничала пожилая женщина. На табуретах стояли тазы с горячей водой и лежали куски настоящего мыла, которого мы уже давно не видели… Умывание было просто блаженством… После этого нас попросили пройти в соседнюю комнату. Там стоял стол с множеством разных блюд» [77] Адам В. Трудное решение. С. 372. .

Шумилов: Их можно понять: они были очень взволнованы. Да, признаться, и я был взволнован не меньше. Шутка ли, передо мной был тот самый генерал, который принимал непосредственное участие в разработке плана войны против Советского Союза — плана «Барбаросса». А теперь он у нас в плену!..

По дороге Паулюс, который шел рядом со мной, спросил меня:

— Скажите, генерал, чем можно объяснить, что ваши солдаты наступают днем и ночью и при сильном морозе лежат на снегу?

Переводчик перевел. Поблизости стоял наш солдат. Я подозвал его и сказал:

— Посмотрите, как одет наш солдат. — (На нем были валенки, ватные брюки, теплое белье, полушубок, шапка-ушанка, теплые рукавицы.) — Вот как заботится наша Родина о своих защитниках!

Выслушав перевод, фельдмаршал покраснел от волнения, лицо его исказилось.

Меня предупредили, что пленных нужно как следует накормить, поскольку в штаб фронта они прибудут поздно. Поэтому обед был очень обильный. На закуску — консервы (кильки, шпроты), колбасы разных сортов, сало, затем полный обед из 3 блюд и, конечно, водка. Я сидел за столом рядом с Паулюсом. Через переводчика он мне сказал:

— Я есть ничего не буду. Я голоден, но у вас столь обильный стол и такие жирные блюда, что я есть не могу, а водку выпью.

Однако после водки пошли в ход и колбаса, и другие закуски. Словом, Паулюс и его приближенные выпили и поели хорошо.

Из штаба генерала Шумилова Паулюс был доставлен в штаб командующего Донским фронтом К. К. Рокоссовского. Спустя годы, прославленный полководец так напишет об этой встрече с немецким фельдмаршалом:

«В помещении, куда был введен Паулюс, находились мы с Вороновым и переводчик. Комната освещалась электрическим светом, мы сидели за небольшим столом и, нужно сказать, с интересом ждали этой встречи. Наконец открылась дверь, вошедший дежурный офицер доложил нам о прибытии военнопленного фельдмаршала и тут же, посторонившись, пропустил его в комнату.

Мы увидели высокого, худощавого и довольно стройного в полевой форме генерала, остановившегося навытяжку перед нами. Пригласили его сесть к столу. На столе у нас были сигары и папиросы. Я предложил их фельдмаршалу, закурил и сам, Николай Николаевич ( Воронов ) не курил. Пригласили выпить стакан горячего чая. Он охотно согласился.