Александр Кореньков - Битва за Мосул

Связь, в том числе мобильная, в Мосуле была под запретом, хотя Интернет в городе работал, в основном в контролируемых «Исламской полицией» или службой безопасности интернет-кафе [77] Staying Online in Dangerous Times. https://projects.voanews.com/mosul/profile/59221-staying-online-in-dangerous-times . Для получения доступа, клиент такого кафе должен был оставлять свои персональные данные. В случае, если посетителя ловили на общении с женщиной, которая не была его прямой родственницей или женой, нарушителя ждало наказание ударами палок. Если же посетитель общался с кем-то из иракской армии или правительства, ему грозила смерть.

Тема экономики и источников дохода для «ИГ» будет освещена в отдельной работе. Здесь же для того, чтобы продемонстрировать прагматизм и последовательность «ИГ» в вопросе финансирования своего проекта вспомню малоизвестный факт об одной нашумевшей в медиа-пространстве истории, которая имела место в Мосуле во времена власти «ИГ». Речь идет о разрушении старинных археологических находок и артефактов в музее Мосула. На видео, снятом и опубликованном медиа-службой «ИГ», вооруженные кувалдами люди разбивают старые экспонаты музея, относящиеся к эпохе ассирийского царства. Но в действительности уничтоженные на видео экспонаты в большинстве своем оказались копиями, оригиналы же были проданы бойцами «ИГ» за границу [78] US report: IS destroyed fake artifacts in Mosul and sold original pieces. http://www.iraqinews.com/iraq-war/report-destroyed-fake-artifacts-mosul-sold-original-pieces/ . Торговля артефактами была для «ИГ» одним из дополнительных источников дохода.

Изучив воздействие «ИГ» на экономику Мосула, эксперты корпорации RAND пришли к выводу, что действия организации имели неоднозначные последствия. «После установления контроля над городом, «Исламское государство» перешло к созданию бюрократии, способной оказывать государственные услуги, поддерживать безопасность, осуществлять сбор средств с населения путем налогообложения, вымогательства и прямого вмешательства в местные отрасли и предприятия. Инвестиции «ИГ», похоже, окупились в некоторых секторах экономики Мосула». Анализ спутниковых снимков, теплового излучения промышленных предприятий, освещения в городе, а также состояния сельскохозяйственных территорий, показали, что:

— рынки Мосула после захвата города «ИГ» работали активнее, чем до прихода террористов;

— строились новые рыночные площади и инфраструктура для расширения торговли в городе;

— местные заводы сохранили свою активность на уровне, не меньшем чем до прихода «ИГ»;

— движение на дорогах города, в особенности грузовых автомобилей, сохранилась на уровне до 2014 года.

Безусловно, что этому способствовала не столько политика «ИГ», сколько характеристики самого города, крупнейшего коммерческого и промышленного центра на севере Ирака. Однако следует подчеркнуть, что «ИГ» удалось на оподленный период (до октября 2016 года) сохранить экономику города на стабильном, довоенном уровне. Чего нельзя сказать о других подконтрольных организации территориях.

Еще одной отличительной чертой политики «ИГ» стало введение на подконтрольной территории собственной денежной системы. С провозглашением «халифата» встал вопрос о собственной валюте, введение которой должно было стать не столько финансовым, сколько пропагандистским шагом. Летом 2015 году в сети появился фильм, подготовленный медиа-агентством аль-Хаят под названием «Подъем халифата и возвращения золотого динара». В фильме были показаны монеты, которые должны были заменить существующую до этого валюту.

Характеристика «исламских денег» согласно пропаганде «ИГ»

Мотивы такого решения были изложены в одном из выпусков официального журнала «ИГ» «Румия». Отменить бумажные деньги решено было потому, что они «входят в ростовщический оборот международной банковской системы, сами по себе не имеют никакой ценности и курс бумажных денег сильно падает во время кризисов и войн». На смену им должны прийти «исламские деньги», сохраняя и, используя которые человек «полностью обезопасит себя от греха ростовщичества», более того такие деньги, по мнению идеологов «ИГ», имеют «реальную стоимость и сохраняют свою ценность при кризисах и войнах» [79] The Rise of the Caliphate and the Return of the Gold Dinar. http://jihadology.net/2015/08/29/al-%E1%B8%A5ayat-media-center-presents-a-new-video-message-from-the-islamic-state-the-rise-of-the-caliphate-and-the-return-of-the-gold-dinar/ . Такие деньги вводились в обращение постепенно. Сначала в качестве награды бойцам, после как средство обмена, которое принималось вместе с иракскими динарами и сирийскими лирами. Курс динара «ИГ» определялся мировой ценной на золото, а также спросом и предложением. В июне 2017 курс динара был следующий: за 500 сирийский лир давали 50 фильсов или 0,5 дирхама. Уже 26 июня 2017, во время финальных боев в Мосуле, вышло специальное распоряжение от монетарного комитета «ИГ», согласно которому с июля запрещалось использование сирийских лир номиналом 50 и 1000, а цены в магазинах и на базарах предписывалось устанавливать только в «исламских деньгах», согласно курсу золотого динара.

Объявление о введении в обращение новой валюты. Мосул

Динары

Дирхамы

Фильсы

Указанные выше изменения — это лишь часть того, что «ИГ» осуществляли в рамках своего эксперимента на подконтрольной им территории. Власть «халифата» с самого первого дня его провозглашения должна была охватить все сферы жизни человека, от поведения в быту и семейных отношений до его места и роли в новой политической системе.

Хотя огромное внимание и ресурсы руководство «ИГ» уделяло вопросам внутренней политики и обеспечению потребностей населения на подконтрольной территории, все же приоритетом для организации остается война. Все экономические, административные пропагандистские ресурсы организации с самого начала существования были направлены на создание новых отрядов, их подготовку и вооружение, на ослабление противника и укрепления своего боевого потенциала. Судя по опубликованной финансовой отчетности «ИГ» за 2014 в одном из самых богатых вилайетов организации — провинции Хейр (Дейр эз-Зор, Сирия), около 44 % всех расходов здесь шло на зарплату бойцам. Для сравнения — на медиа-службу уходило не более 3 %, на обеспечение коммунальных и санитарных услуг не более 17 %. Если «ИГ» и могло бы стать полноценным государством, в привычном нам понимании этого слова, то оно несомненно было бы государством милитаристским. Война в таком государстве была бы основным источником дохода. Те же финансовые документы по Дейр эз-Зору указывают на то, что около 45 % всех поступлений в бюджет организации обеспечивались за счет конфискаций и трофеи. Для сравнения нефть и газ в этой богатой на ресурсы провинции давала бюджета «ИГ» не более 28 % поступлений.