Олег Мозохин - Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

2 мая Федоров виделся с Савинковым за обедом в кафе. Тот принес пакет от Дмитрия Владимировича — материалы по «Л.Д.» и деньги. Андрей Павлович вручил Савинкову 100 долларов от имени ЦК «НСЗРиС» как содержание председателя. Он был очень и очень благодарен и тронут вниманием. Дача ему ежемесячного содержания имела хорошие результаты.

Савинков рассказал, что в Париже есть масонская ложа и русская секция в ней, руководимая Н.В. Чайковским. Туда же входят «махровые» монархисты, как Б.А. Кистяковский. Но есть группа и либералов-демократов, которая пригласила Савинкова руководить ими. Борис Викторович спрашивал Федорова, есть ли смысл их разделить, выкинув оттуда монархистов. Андрей Павлович посоветовал произвести расслоение, взяв в свои руки тот элемент, который может понадобиться в будущем.

2 мая Савинков — именинник, в этот день ездили в Булонский лес вместе с Любовью Ефимовной Деренталь кататься. Вечером сидели опять в кафе «Трокадеро», куда пришел и Рейли. Играли в шахматы и на биллиарде. Темы бесед те же — Советская Россия, англосоветская конференция, переворот в России, Павловский и пр.

3 мая вечером Федоров вместе с Савинковым был у Ярославцевых. Вспоминали походы: Белорусский, Перемыкина, Балаховича, генерала Матвеева и др. Ярославцев попросил Савинкова устроить постоянное получение нескольких экземпляров газеты «Свобода», для отправки их в Россию.

Так тянулось время до 8 мая: на этот день Андрей Павлович назначил свой отъезд из Парижа. С утра он был у Савинкова. Подробно переговорили обо всем, особенно о том, что необходимо для его поездки. Прежде всего, конечно, средства, так как он их сам не смог достать. Борис Викторович предупредил, что в Москву с собой берет Александра Дикгоф-Деренталя и его жену, Любовь Ефимовну. Попросил организовать для всех безукоризненные документы, деньги на проезд трех человек из Парижа в Москву, средства на содержание семьи, приблизительно долларов 100 в месяц. Савинков сказал, что если Москва будет иметь в будущем большие деньги, то нужно будет заплатить долг — 50 тысяч франков, взятых на организацию террористического акта против Чичерина в Берлине, окончившегося неудачно.

Затем Борис Викторович вернулся опять к вопросу о газете, которой должна руководить Москва, но временно, чтобы не ударить по самолюбию Философова, Португалова, Шевченко и Арцыбашева, просить Москву давать информацию и руководить по вопросам внутренней политики России и по вопросам организации. Также он просил по приезде в Варшаву переговорить с Дмитрием Владимировичем по этому вопросу, получить от него адреса, по которым можно будет посылать из Москвы корреспонденцию. Об этом он сам написал Философову. Кроме того, просил переговорить с ним по следующим вопросам:

«а/ сообщить ему о решении Савинкова ехать в Москву, но, чтобы об этом не знал никто — ни Шевченко, ни Арцыбашев и т. д.

б/ Философов должен получить в Варшаве Савинкову разрешение на официальный въезд в Польшу на время.

в/ переговорить с Фил. о документе «Сержа» — итальянский паспорт, не истек ли срок, а если истек, нужно будет его восстанавливать, то просил меня достать для «Сержа» польский паспорт, что сохранит и время, и деньги и избавит от необходимости для возобновления паспорта посылать или ехать в Рим. /Срок паспорта — 30 июня 1924 г., выдан в Риме/».

Вручив письма в Москву в ЦК, Павловскому, Философову и Арцыбашеву, попросил вновь передать Сергею Эдуардовичу, чтобы тот не задерживался, не увлекался делом брата, а ехал за ним.

Борис Викторович боялся, что Иван Терентьевич может провалить организацию как человек расшифрованный в Польше. В связи с этим просил передать Сергею Эдуардовичу не подпускать его близко к центру организации.

Еще перед отъездом из Вильно в Париж Иван Терентьевич передал Андрею Павловичу письмо для русского эмигранта Ирманова. По приезде в Париж, Андрей Павлович передал его адресату. Через три дня тот вновь зашел. На прогулке высказал желание ехать в Россию. Рассказывал о своих путешествиях по Европе, что живет на «уроках», которые оплачиваются скудно, что его жена в России и пр.

Савинков по поводу предполагавшейся поездки Ирманова к Фомичеву, а оттуда в Москву высказался негативно: боялся, что заграничным гостям, незнакомых с условиями жизни и известным за границей большевикам проще всего провалить работу. Никакого содействия в поездке Ирманова Савинков не стал оказывать: он его мало знал. Жена Деренталя даже не знала его наружности. Был, по ее словам, у них Ирманов несколько раз, но в комнату не заходил, а говорил только с Александром Аркадьевичем, который тоже его не знал.

Савинков считал, что мелкоту из-за границы брать не стоит: все эти Клементьевы, Дорогунины, Ирмановы и другие могут привести к провалам.

Федоров попрощался с Савинковым и Деренталь, расцеловался с ними и отправился на вокзал.

Отношение всех к Федорову в Париже было самое дружеское, даже Любовь Ефимовна, державшаяся в первый приезд Андрея Павловича настороже, на этот раз была совершенно иная. Она рассказала, что в первый раз не верила ему вместе с Павловским, но Савинков их разуверил.

В день отъезда она передала Андрею Павловичу полученное письмо Александра Аркадьевича к Павловскому. Куда ездил Деренталь, спрашивать было неудобно, но по разговорам Федоров сделал вывод, что Деренталь был в Лондоне, а Савинков в Италии.

Андрей Павлович считал, что Савинков очень нуждался в финансовой помощи. Деренталь после болезни работал грузчиком на вокзале «Sant Zasare» и лишь в последнее время ему удалось выдержать экзамен на шофера, да и то ездил только ночью, днем боялся. Зарабатывал не более 30 франков. Любовь Ефимовна давала уроки французского языка, работа оплачивалась мало, работа была непостоянно. Савинков жил на деньги, получаемые от литературной работы в газете «За Свободу», и за счет помощи друзей, ему еще приходилось содержать жену, с которой не жил. Савинков завтракал дома, за комнату вместе с завтраками платил 350 франков в месяц. Философов и Шевченко также жили очень стесненно, особенно второй.

10 мая ночью Федоров прибыл в Варшаву. Утром на следующий день встретился с Дмитрием Владимировичем. Он очень обрадовался встрече. По всем вопросам сговорились. Обещал подготовить М.П. Арцыбашева и других к перемене руководителей газеты. Дела в издательстве, по его словам, неважные. Газета материально не обеспечена, дефицит в апреле — 300 долларов. Субсидия, получаемая от начальника политического отдела Министерства внутренних дел, составляла 150 долларов. На заседании коллегии газеты решили принять все меры для связи с Москвой, для публикации правильной информации и пр.