Владимир Рохмистров - Большая игра: Столетняя дуэль спецслужб

Седьмого июля отец его умер. Это было мрачным предзнаменованием для афганцев. Снова семерка, и вновь неблагоприятный оборот событий. Русская миссия застряла, Берлинский конгресс близился к концу, и результаты его уже фактически были предопределены.

Председательствовал на конгрессе германский канцлер Бисмарк. Важнейшие вопросы обычно предварительно решались на частных совещаниях представителей Германии, Англии, Австро-Венгрии и России, делегации которых возглавляли соответственно Бисмарк, премьер-министр Англии лорд Биконсфилд, министр иностранных дел Австро-Венгрии Андраши, русский канцлер Горчаков. Споры шли в основном о Болгарии, территорию которой, определенную СанСтефанским договором, Австро-Венгрия и Англия желали урезать до минимума, о Боснии и Герцеговине, на которые претендовала Австро-Венгрия, и о территории в Закавказье, отошедшей от Турции к России, против чего протестовала Англия. Бисмарк объявил себя нейтральным посредником, но на деле поддерживал требования Австро-Венгрии и Англии, вынудив Россию принять большую их часть.

И именно в этот же день Кауфман прислал Абрамову новую телеграмму: «Насиловать перевала нельзя при дурной погоде. Весь отряд следует тотчас повернуть назад и лошадей распустить. Крайности нет. Еду завтра Самарканд. Будет нужно, притяну отряд к Самарканду. Теперь можно обойтись. Расположитесь ближе к Маргелану лагерем». Отряд повернул назад в город Ош, оставив по пути, в Вуадиле, артиллерийский парк и роту пехоты.

Тринадцатого июля Берлинский конгресс завершился, и сторонами был подписан Берлинский трактат, изменивший условия Сан-Стефанского договора в ущерб России и славянским народам Балканского полуострова. Он отодвигал южную границу Болгарии за Балканский хребет. Болгария объявлялась автономным княжеством, выборный глава которого утверждался султаном с согласия великих держав. Временно управление Болгарией до введения в ней конституции сохранялось за русским комиссаром, однако срок пребывания русских войск в Болгарии был ограничен девятью месяцами. Турецкие войска не имели права находиться в княжестве, но оно обязано было платить Турции ежегодную дань. Болгарские области к югу от Балканского хребта составили турецкую провинцию Восточная Румелия, которая оставалась под непосредственной политической и военной властью султана и губернатор которой назначался султаном сроком на пять лет с согласия великих держав.

Турция получала право охранять границы и этой провинции силами только регулярных войск, расположенных в пограничных гарнизонах. Фракия, Македония и Албания оставались за Турцией. В этих провинциях, а также на Крите и в областях, населенных армянами, Турция обязывалась провести реформу местного самоуправления, уравняв в правах христиан с мусульманами. Была признана независимость Черногории, Сербии и Румынии. Однако территория, отходившая по Сан-Стефанскому договору к Черногории, значительно сокращалась. Предоставленный Черногории СанСтефанским договором выход к морю (с портом Бар) сохранялся, но без права держать военный флот. Контроль над Черногорским побережьем передавался Австро-Венгрии. Территория Сербии несколько увеличивалась, но не за счет Боснии, а за счет земель, на которые претендовала Болгария. Австро-Венгрия добилась права оккупировать Боснию и Герцеговину, а также держать гарнизоны в Новопазарском санджаке, которые оставались за Турцией. Румыния получала Северную Добруджу взамен придунайского участка Бессарабии, возвращенного России, и дельту Дуная.

Россия под угрозой войны с Англией и Австро-Венгрией, ослабленная только что завершившейся войной с Турцией и не поддержанная Германией, была вынуждена согласиться со всеми предложенными условиями, даже несмотря на то что новый договор перечеркивал практически все ее достижения в результате победы над Турцией. На этот раз Александр II, сам изрядно утомленный только что закончившейся тяжелой войной на Балканах, к огромному разочарованию «ястребов» обеих сторон, отступил. Теперь Санкт-Петербургу оставалось лишь наблюдать, как плоды победы, доставшейся ему столь дорогой ценой, расхищались другими европейскими державами — с Британией во главе.

Англия открыто демонстрировала готовность в любой момент начать военные действия, усиленно склоняя все европейские государства к созданию новой анти-российской военной коалиции. И, хотя по мнению русских военных Англия явно блефовала, будучи сама не готова к широкомасштабному конфликту на два фронта, в Петербурге ясно осознавали близость и опасность новой войны. Д. А. Милютин записал в те годы в дневнике: «Англия лезет в драку и, несмотря на нашу уступчивость, придумывает все новые предлоги для разрыва». Русские военные смотрели на происхоящее со своей стороны; правительство же оценивало ситуацию более реалистично. Вести войну против коалиции европейских государств Россия в тот момент не могла в силу многих причин; например, рубль в 1878 году стал стоить сорок копеек. На этот раз попытки русского Министерства иностранных дел решить дело мирным путем к успеху не привели. Берлинский конгресс явился черной страницей в биографии канцлера Горчакова; его установка на мирное разрешение ситуации на этот раз не сработала, а стукнуть кулаком по столу восьмидесятилетний дипломат, искренне веривший, что мощь государства создается не военными демаршами, а мирной и планомерной работой, уже не мог.

В резюме своего отчета 1867 года за одиннадцать лет внешнеполитической деятельности кабинета Горчаков писал: «В какой области не возьмись мы строить предположения, будь то Европа или Восток, мы приходим к одному выводу — для своей безопасности, равно и ради своего могущества на внешней арене, и в интересах народов, заботу о которых возложило на нас Провидение, а также в интересах мира и общего равновесия, наипервейший долг России есть завершение внутренних преобразований, от чего зависит будущее России и всех славянских народов. Сие есть основа основ нашей политики».

Итак, все приготовления России к диверсии в сторону Индии вновь оказались не только напрасны, но и чреваты большими проблемами. Однако ни Столетов, ни даже Кауфман пока еще ничего об этом не знали.

Шестнадцатого июля из Кабула пришло повеление: наместником быть сыну покойного, а сопровождать русское посольство — Мухаммед-Хасан-хану. Через пару дней наша миссия двинулась дальше.

Тем временем к Джаму подтянулись остальные отряды, выступившие из Ташкента и Маргелана в середине июня. Таким образом, часть программы по вторжению в Британскую Индию Кауфманом уже была выполнена. Теперь он в полной готовности к броску ожидал окончательной команды сверху.