Жан де Малесси - История яда

Ла Дантек свел знакомство с одним канаком с Новых Гебрид, уроженцем о. Троицы, который во время недавней межплеменной войны изготавливал отравленные стрелы. Туземец рассказал ученому, как он и его сородичи поступают в подобных случаях:

«Сначала на дереве нужно сделать камнем насечку: из надреза потечет молочнообразный сок. Необходимо подождать, пока он сгустится, а потом собрать его. Этим соком смазывают наконечник боевой стрелы, сделанный из человеческой кости, чтобы яд лучше приставал. Поверх смазки наматывают нить, оставляя небольшие промежутки между витками. Затем идут на самое гнилостное мангровое болото на берегу и скорлупой кокосового ореха выгребают из крабьих нор перегной. Окунают в него кончик стрелы и высушивают его на солнце. Когда стрела полностью высохнет, нитку снимают».

Все вышеизложенное доказывает, что меланезийские боевые стрелы были на самом деле бактериологическим оружием и что туземцы пользовались ими со знанием дела.

Просто невозможно себе представить, как человеку, совершенно незнакомому с механизмами заражения, могла прийти в голову мысль использовать биологические яды! Как он только до этого додумался? Ведь бациллы, собранные в гниющей топи, попадая в кровь врага, оказывали воздействие лишь через несколько десятков часов и даже дней.

Эти яды оказались столь непривычными для европейцев, что им пришлось потратить десятки лет на серьезные научные исследования, чтобы в конце концов признать очевидное.

Таким образом, жители некоторых островов Океании сумели создать на кончиках своих стрел миниатюрную среду для разведения бактерий. Смертоносные микробы могли в ней не только жить, но, возможно, даже некоторое время размножаться. Сам костяной наконечник старательно вытачивали с таким расчетом, чтобы он сломался в ране, а бактерии успели проникнуть в организм. Значит, канакам уже были известны наиболее эффективные способы отравления. Яд замедленного действия не находил никакого применения на охоте; нельзя было воспользоваться им и в короткой стычке. Но он как нельзя лучше подходил для тех опустошительных межплеменных войн, которые длились неделями, месяцами и даже годами. Остается только довообразить, какую жестокую борьбу вели некоторые племена, стремившиеся завоевать или отстоять небольшой клочок земли в этой далекой части света.

Появление бактериологического оружия знаменует собой новый этап в истории ядов. Яд Океании по широте действия превзошел даже строфантин, который тоже довольно часто использовали в военных целях. Новое средство метило в дальнюю цель, убивая врага не в сам момент битвы, а некоторое время спустя. Это было решительным шагом вперед на пути к созданию биологического оружия массового уничтожения.

Разумеется, общее количество стрел было тогда невелико, а население островов Океании — немногочисленно. Сегодня бактериологические мини-войны на сказочных островах давно уже отошли в прошлое; в связи с появлением огнестрельного оружия, противостолбнячной сыворотки и антибиотиков отравленное оружие вышло из употребления. И все-таки эти стрелы, ставшие ныне экспонатами этнографических музеев, всем своим топорным и таинственным видом словно бы говорят нам, что с человеком нужно держать ухо востро.

Книга Бытия повествует о том, как наложница Агарь родила Аврааму сына Измаила. До этого у патриарха детей не было: его благоверная оказалась бесплодной. В конце концов Господь Бог снял проклятие, и, несмотря на свой преклонный возраст, Сарра произвела на свет сына Исаака и велела Аврааму прогнать Измаила вместе с матерью, дабы не наследовал сын рабыни с сыном ее.

Изгнанники отправились в Вирсавию с одним хлебом и мехом воды. Когда не стало воды в мехе, мать, рыдая, оставила Измаила под кустом и пошла прочь, чтобы не видеть, как умирает ее ребенок.

Но Бог услышал крик малыша Измаила и приказал матери забрать сына, ибо Он не хотел его смерти.

«Встань, — сказал Он, — подними отрока и возьми его за руку; ибо Я произведу от него великий народ».

Пелена спала с глаз Агари, она увидела рядом с собой колодезь с водой, пошла к нему и, наполнив водою мех, напоила отрока. И Бог был с Измаилом, и он сделался искусным стрелком из лука. Сбылось Божье обетование: Измаил стал отцом целого народа. Один из его сыновей, Набат, произвел многочисленное потомство. Его наследниками были арабы, сначала кочевавшие по северо-аравийским пустыням, но затем ставшие вести оседлый образ жизни. Страна набатеев простиралась на север от Хиджаза вдоль восточного побережья Красного моря до южных границ Сирии, причем очертания ее были весьма расплывчатыми. Столицей государства был город Петра; на юге современного королевства Иордания еще и сегодня можно лицезреть его развалины.

Охраняя или же грабя караваны, которые медленно, в такт верблюжьим шагам, пересекали их страну, набатеи фактически завладели монополией на торговлю некоторыми важнейшими товарами: миррой, аравийскими пряностями и минеральной смолой с Мертвого моря. Таким образом, за семь веков до нашей эры Петра стала центром торговли между Сирией и северной Аравией, где обязательно останавливались все караваны на пути туда и обратно.

С тех пор как Ионафан, один из Маккавеев, вознамерился укротить набатеев, да только «обломал зубы», все соседние народы трепетали перед ними. Однако в 106 году войска Траяна все-таки покорили Набатейское царство, и с тех пор оно вошло в состав Римской империи под названием «провинция Аравия».

Набатеи теперь уже окончательно стали оседлым народом и занимались исключительно торговлей и земледелием. Последняя деталь и привлекла внимание Абу-Бакра, он же Ибн Вашья, агронома-алхимика родом из Ирака, поселившегося в этих краях в конце IX в. Предки Абу-Бакра были набатеями, поэтому он в совершенстве владел арабским языком и его сирийским диалектом и совершал частые поездки в Багдад и Дамаск, а также долго жил в Египте. Благодаря путешествиям и врожденной любознательности Абу-Бакр приобрел солидные научные познания, которыми и воспользовался при написании трактата о набатейском земледелии; сочинение принесло ученому славу во всем мусульманском мире. Наряду с этим он завоевал среди современников репутацию одного из лучших переводчиков с арамейского на арабский. Дело в том, что набатеи, разговорным языком которых был арабский, в качестве письменного использовали арамейский, или т. н. сирийский диалект. Этим отчасти объясняется тот факт, что соседние народы были очень плохо знакомы с набатейской культурой. И, возможно, именно поэтому арабы, иудеи и сирийцы долгое время считали набатеев неотесанными, невежественными мужланами с очень сомнительными умственными способностями.