Юрий Терапиано - Письма Ю. К. Терапиано В. Ф. Маркову (1953–1972)

Ирина Николаевна шлет Вам приветствие с праздником Рождества Христова и Новым годом.

Дорогой Владимир Федорович,

Рад был узнать, что главные экзамены на докторскую степень уже пройдены Вами и остается только диссертация.

От всей души желаю Вам скорейшего окончания последнего «мытарства»!

Прошло много времени – и сейчас как-то уже совсем далеки от меня и рассуждения «о поэзии Заболоцкого», и «о сюрреализме». В «Дне поэзии» (большой сборник – 147 поэтов, 37 статей, 11 – о покойных, вместе с их стихами, в том числе и о Марине Цветаевой), кстати сказать, стихи Заболоцкого не очень блестящие.

Я писал о «Дне поэзии» в «Русской мысли», хотя в газетной статье можно не много сказать о таком огромном сборнике. Там, между прочим, есть прекрасное стихотворение Пастернака:

Свеча горела на столе,

Свеча горела…

Сюрреализм здесь, в Париже, уже прошлый день. На днях был большой вечер новых французских поэтов – все без исключения уже вне его. Кстати сказать, я только высказал предположение, что, может быть, на основании опыта (точнее – случая) доктора Solms’a подобная манера воспринимать может быть «болезнью нашего века», а Флорни, например, понял меня буквально (будто я утверждаю: «сюрреалисты – непременно сумасшедшие») – и решил (упрощая), что «сюрреалисты – не то, они все же художники», хотя просто «ломаются и морочат публику». Вот и пиши для таких читателей! Сейчас не только писатели виноваты, но, порой, – и читатели. Прежние, «довоенные», культурные люди, которые наполняли залы на всех вечерах «Зеленой лампы» или на выступлениях поэтов, умерли, уехали за границу или вернулись в Советскую Россию, а на смену им пришел «новый читатель», воспитанный на соц. реализме, соц. заказе и т. д. Даже в хороших газетах и журналах сейчас воцарился такой тон, такая грубая манера спорить, что они становятся похожими на какие-нибудь провинциальные органы Солоневичей 175 175 Иван Лукьянович Солоневич (1891–1954) с помощью брата Бориса Лукьяновича (1898–1989) и сына Юрия Ивановича (1915–2003) издавал в Софии газету «Голос России» (1936–1938), после Второй мировой войны перебрался в Аргентину и издавал в Буэнос-Айресе с 1948 г. «русскую монархическую ежедневную газету» под названием «Наша страна». и К°. К тому же почему-то сейчас «хорошим тоном» считается вообще быть (бывшим) «коллаборантом-гитлеровцем», «крайне правым» и принципиально обливать грязью всех «левых», например профессора Карповича.

Что же касается Франции, то для нее сейчас характерно оздоровление – именно – молодежи: критика и публика, присутствовавшая на вечере поэтов, о котором я упомянул выше, была поражена «совсем русской!» (какой комплимент!) чистотой и даже «наивной девственностью» стихов многих «молодых». Франсуаза Саган именно потому и ездила блистать в Америку, что в Париже ей уже не удается блистать. Французская молодежь сейчас совсем не похожа на своих отцов, которые занимаются политикой + делами и разъезжают в роскошных американских автомобилях.

«Формизм» 176 176 После войны несколько парижских поэтов пытались создать литературную группу формистов (подробнее см.: Рагозина К. О. Формисты // Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918–1940). М.: РОССПЭН, 2000. Т. 2: Периодика и литературные центры. С. 485–486. – французский термин, мы его усвоили за неимением лучшего, но согласен, что он плох и скверно звучит, к тому же не передает и того значения по-русски, к которому он прилагается.

Очень огорчила здесь всех смерть Алданова. Оставляя в стороне его значение как писателя и мыслителя, человечески многие очень его любили. Явление редкое – Алданов действительно был хорошим коллегой, не сплетничал, не завидовал и никого не ругал, как Бунин, например.

Кроме того, ведь 35 лет связано с Алдановым – просто даже страшно становится, какие мы уже старые и как быстро уходит время… Поэтому, вероятно, и смерть Алданова так всех задела.

Желаю Вам всего доброго. Ирина Николаевна шлет Вам привет.

В сборнике «Литературная Москва» № 2 (я его еще не имею) есть статья Эренбурга о М. Цветаевой и Ин. Анненском.

Дорогой Владимир Федорович,

«Воздуха нет, дышать – становится все труднее и труднее», – постоянно говорят местные поэты, но все-таки пишут. Не судите по «Русской мысли» или по «Возрождению». В «Русской мысли» почему-то угнездились 5–6 «постоянных сотрудников», а «Возрождение» вообще стало теперь клоакой «времен очаковских». Я не хочу касаться поэтического отдела «Русской мысли» в том смысле, чтобы оказать «давление», – и так у меня уже, после того как я стал заниматься критикой, наплодилось много врагов!

Но хотелось бы устроить небольшой журнал, где можно было бы печатать только хорошие стихи, – нечто вроде прежнего петербургского «Гиперборея» в 2 печатных листа. У меня есть идея, как это сделать, но пока что рано еще говорить.

Кстати, есть ли у Вас стихи (включая, конечно, «Гурилевские романсы») для небольшой книги (в 48 стр. текста)? Спрашиваю это потому, что хочу предложить Вашу книгу и книгу Моршена Маковскому. У Моршена наверное есть много стихов, ему, конечно, 48 стр. – мало, но он может (если это ему захочется) прибавить «от себя» 1–2 листа. Этот вопрос пока – частный. а не официальный, но в принципе я хотел бы знать Ваш ответ – до того, когда можно будет этот вопрос поднять официально (в июле).

Сейчас должны выйти: в «Рифме» книга В. Мамченко 177 177 Мамченко В. Певчий час. Париж: Рифма. 1957. , в частном издании – Вл. Смоленского 178 178 Смоленский В. Собр. стихов. Париж, 1957. . Знаете ли Вы их стихи (по прежним их книгам) или нет? А в остальном – была весна, потом – зима (+ 6–7°), а сейчас – то зима, то весна, организм совсем сбился с толку. А у меня еще «беда»: по вине окулиста (дал не те стекла) глаза не в порядке, а нужно ведь работать! Ирина Николаевна шлет Вам наш привет.

Дорогой Владимир Федорович,

В первой половине июля должна сюда приехать Р. С. Чеквер (Ирина Яссен), тогда приступим к конкретным разговорам о переорганизации «Рифмы». Дело в том, что Маковский стал очень стар (81 год) и ему уже трудно заниматься изданием книг, ездить в типографию, читать корректуры и т. п. До сих пор он хотел непременно все делать самостоятельно и отказывался от предлагавшейся ему помощи, но время взяло свое. Результат: книга Мамченко лежала больше года без движения и пришлось принять экстренные меры. Итак – скоро все будет по-новому.

Для Вашей книги (текста бывает стр. – с 5 по 43, maximum – по 45-ю), мне кажется, было бы лучше дать «Гурилевские романсы» и некоторые прежние стихи – из той книги, которая у меня есть, если у Вас нет новых стихов. Но можно поместить только две поэмы, если Вы так хотите. Необходимо знать точно, сколько они «возьмут» страниц?