Юрий Терапиано - Письма Ю. К. Терапиано В. Ф. Маркову (1953–1972)

Мне очень неприятно наше столкновение по поводу Мамченко. Мамченко, действительно, был очень огорчен Вашей рецензией, получилось очень зло и беспощадно: его слабости Вы показали – вот я и хотел, в поддержку ему, указать на его сильное место. Впрочем, дело вкуса.

Что же касается редких терминов, то у нас, в Париже, формалисты давно забыты, и поэты, читая, спрашивали: «что это такое?» (Вспомним – из воспоминаний Г. Иванова – как Блок не знал, что такое какой-то термин, забыл сейчас!) – Вы, конечно, и как ученый, и как привыкнувший к терминологии формалистов, – да еще для «Опытов» («Опытов», кроме поэтов, здесь вообще никто не читал), могли употребить такие термины, так что с обеих сторон – род недоразумения. Во всяком случае, у меня не было никакого желания обидеть или нападать. И там же я отметил Вашу интересную и хорошую заметку о переводах Рильке. Но вот то, что меня действительно огорчило, – это Ваши слова о том, что Вы решили «уйти из литературы». Ведь реакция Адамовича на «Моцарта» 249 – одно только мнение: если не дошло до него, вовсе не означает, что виноваты Вы, что Вы не сумели «довести», м. б., виноват как раз он – плохо читал, невнимательно читал и т. д.? Я всегда стараюсь стать на точку зрения противника и повлечь себе урок, если его возражения найду правильными, но никогда не «поддаюсь» – мало ли кто и что думает? Вы же, как многие писали, единственный человек из Вашего «поколения», кто может (и кто должен) писать статьи. Как же Вы вдруг так на себя несправедливо нападаете? Литературная жизнь – всегда ряд всяческих столкновений, мнений, и хорошо еще, если эти столкновения мотивируются только вкусом, а не чем-либо более житейским.

Вот на днях, перебирая часть архива, нашел то, что писали в «Нашей стране» о Бунине. Можно быть знаменитостью, можно быть лауреатом, можно быть 80 лет от роду, а от нападок, когда поносят тебя, как мальчишку, никто не гарантирован. Иногда даже удивляешься. Вот, например, Г. Струве пишет об И. Одоевцевой: «глупая и грубая статья» 250 – как это грубо! Ведь и о нем кто-нибудь тоже может написать: «глупая статья Г. Струве»? – Вот тон, который, в связи с Ульяновым, расцвел в «Возрождении» и в «Новом русском слове». На днях мне показали журнальчик возвращенцев. Там некий советский патриот, со всеми цитатами («грязное белье» и т. д.) смакует споры, поднявшиеся по поводу статьи Ульянова: «Эмигранты о самих себе» и кончает, ссылаясь на Г. Струве, что эмигрантская литература умерла. А почему она умерла? То, что выпали прославленные старые имена, вовсе еще не означает, что кроме Кленовского и Алексеевой нет поэтов… И что за типично русская манера всегда поносить свое и «каяться». У нас скоро съезд с vacances и начало литературного сезона. Основали общество: 2 раза в месяц читать доклад с обсуждением, публика по приглашению, «для себя», чтобы выйти из спячки последних лет – увидим, какие будут результаты.

Ваша книга должна быть готова в сентябре. Думаем устроить вечер «Рифмы», на котором выпустим все напечатанные «Рифмой» книги за последний год 251 . Но деталей не знаю, т. к. С. Ю. Прегель до 15 нет в Париже.

Странно бывает. Ни с того ни с сего стал перечитывать «Державина» Ходасевича, затем – стихи Державина. Вдруг – Водов дает мне для отзыва работу Иваска о Державине («Жизнь Званская» 252 ) – и так вот уже две недели, всюду Державин! А я нежно люблю его некоторые стихи – уходишь в них, как в тень густого сада, когда день сухой и душный. В воскресенье служим панихиду по Г. Иванову – уже год. И опять Державин:

Желаю Вам всего самого хорошего, Ирина Николаевна и я шлем наш привет Вашей супруге и Вам.

Дорогой Владимир Федорович,

Задержался с ответом, т. к. хотел во что бы то ни стало разыскать для Вас адреса Ларионова и Пуни 253 .

Обратился для этого к художникам, но – что за публика! – никто не мог толково сообщить адрес: один не помнил улицы, другой № дома!

Наконец, на днях, добился (своими средствами) адреса Пуни: Pougny, art peintre, 86, Avenue Notre Dame-des-Champs, Paris 6°.

Адрес Ларионова же остается «художественный»: Rue Jacques Callot, au coin de la rue de Seine, № не помнит; т. к. это – сердце Латинского квартала (rue J. Callot – маленькая улочка, a rue de Seine – все знают), то художник X. уверяет: «Прекрасно дойдет, там только и есть что один угловой дом! И Ларионова почтальон знает».

Ларионову якобы «немного лучше; уже с год он стал передвигаться самостоятельно». – Хорошо, если так.

У меня было много работы (начало сезона), а теперь – история с глазами: лопнула вена в левом глазу, так что долго не могу читать и писать – окривел временно.

Не угрызайтесь совестью по поводу Мамченко: он давно успокоился, а Вы, в конце концов, честно высказали свое мнение.

Я никогда не могу сказать: один поэт лучше, другой – хуже, это не критерий, но мне Моршен ближе Мамченко именно тем, что у него строй языка точнее и «логика – прямее». А вот содержание у Моршена – «3-е измерение» только.

Меня очень позабавила формула Большухина 254 : «все новые эмигранты чрезвычайно талантливы» – вот действительно «патриот» новой эмиграции!

На Вас жаловался мне Ю. Трубецкой: не ответил, гордый, мол! А я так хорошо понимаю, как Вам трудно отвечать на кипы писем отовсюду.

Ваша книга уже сверстана, все дело в том, когда наша типография соблаговолит взять в машину такие пустяки, как 2 книги стихов, – но думаю, это будет уже скоро.

Ирина Владимировна плохо переносит перемену погоды и все время хворает. Она написала хорошую статью о Моршене, которая будет в ближайшем «Новом журнале» 255 .

Ну вот, пора кончать – трудно держать один глаз закрытым, да и почерк, как видите, ужасный.

Ирина Николаевна и я шлем Вам наш привет, И. В. Одоевцева тоже.

Дорогой Владимир Федорович,

Я не успел ответить на Ваше письмо от 22/XI, в котором Вы высказываете интересные, хотя и могущие быть оспариваемыми мысли о романе «Доктор Живаго», т. к. внезапно, 1/XII, заболел (третий «взрыв» моей болезни – внутреннее разлитие и воспаление желчи) и был отвезен в госпиталь, где и пробыл до 10/I.

Сейчас – нужно еще 6 недель «поправляться». Было очень опасно и очень страдал (боли), но как будто бы «вылез». Хирург, один из лучших во Франции, Dr Simon, сделал все, чтобы обойтись без 3-й операции (опасной для жизни).

Еще «не в себе», не могу читать ничего серьезного, пишу с трудом.

Примите мои запоздалые поздравления с Новым годом, с праздниками и мой привет Вашей супруге и Вам.

Дорогой Владимир Федорович,

Одновременно посылаю Вам «Когда разгуляется» 256 Б. Пастернака, который Вы хотели иметь.

Надеюсь, что Вы хорошо провели праздники и что у Вас все благополучно.