Ольга Тогоева - Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики

“Tous lesquieulx, veu l’estât d’icelle prisonnière, qui est femme de dissolue vie et mauvaise, les denegacions et variacions par elle faites, cy-dessus escriptes, les parolles injurieuses et diffamatoires par elle dites de la personne dudit sire de Nouvion, qui est seigneur de tel estât que chascun scet, et du grant conseil du roy, la manière et cause de convoitise qui mouvoit et a meu icelle prisonnière de proférer les parolles dessus escriptes… délibérèrent et furent d’oppinion que, pour pugnicion de justice…. que elle ne feust, veu fon parjurement, tournée ou pillory, et banye à tousjours de la ville, viconté et prevosté de Paris, sur peine d’eftre enfouye toute vive” (Ibid. P. 129–130).

Как свидетельствуют письма о помиловании, одним из немногих способов добиться королевского прощения за изнасилование было попытаться доказать, что жертва не являлась девственницей (elle n’estoit pas pucelie) и отличалась дурной репутацией (reputee d’estre diffamée). Именно так, к примеру, оправдывались в совершенном преступлении участники группового изнасилования, совершенного в отношении служанки кюре городка Туси (Toucy): ANF. JJ 165. № 322 (septembre 1410). Те же аргументы использовались и в уголовных процессах Парижского парламента. Например, в 1406 г. Эмери Жирар, лейтенант управляющего крепостью Ла Рошель, настаивал, что не похищал и не насиловал некую Жанетт, дочь местного шевалье, поскольку «всей округе известно, что эта девица не является невинной» (il estoit commune renommee au pays que ladictefille n’estoitpaspucelle): ANF. X2a 14, fol. 311-312v (mars 1406).

“Bien qu’il soit marie ayme en dehors et en est renomme et contente bien comme on dit les femmes qu’il aime” (ANF. X 2a 14, fol. 156, janvier 1404).

Об отношении церковных и светских властей к этой, распространенной с раннего Средневековья практике см. подробнее: Alexandre-Bidon D., Lett D. Les enfants au Moyen Âge, V e-XV esiècles. P., 1997. P. 36–37.

Registre criminel du Châtelet de Paris. T. 2. P. 525–533.

“Laquele Colete, comme chamberiere, y demoura par l’espace de dix mois ou environ depuis le département dudit Atavien, durant lequel temps la veue estre de bonne vie et renommée, et de bonne conversación, sanz faire pechié de son corps qu’il veist ne apperceust en son hostel” (Ibid. P. 527).

“Elle vit une filíete de l’aage de xv mois ou environ, laquele fu trouvée à Nostre-Dame de Paris après disner sur les carreaux” (Ibid. P. 530).

“Est femme qui de son corps fait sa volunté aus compaignons, ce que elle nye avoir apporté l’enfant à Nostre-Dame de Paris, mais li avoir fait porter par une personne èt femme incong-neue, et laquelle elle ne welt nommer ou enseignier, disant que elle ne scet son nom ne sa demeure, qui nest pas vraysemblable” (Ibid. R 533). Справедливости ради следует добавить, что некоторые парижские проститутки испытывали все-таки более нежные чувства к собственному потомству. В 1407 г. одна из них — жертва сразу двух изнасилований — пыталась точно так же, как и Колетт, оставить ребенка в столичном Отель-Дьё, где произвела его на свет. Тем не менее, ей удалось наняться кормилицей в богатый дом, и она забрала своего мальчика с собой: ANF. X 2а 14, fol. 368v (mai 1407).

“Et en icelle nuit eust enfant et mis hors un enfant fils, apres lequel enfantement, quant elle fu un pou allegee de sa douleur et d’icelle aventure estant très courrociee et dolente, toute despourveue de son sens et de sa force, et en péril de mort et de ce si astrainte quelle ne savoit que faire… et aussi qu’elle n’avoit aucun qui la reconfortast” (ANE JJ 160. № 191, janvier 1406).

“Pour eschever le deshonneur d’elle et de ses diz parens et amis et pour crainte et doubte d’un sien frere dont elle se doubtoit se ce venoit a sa cognoissance que il ne la tuast ou affolast” (ANF. JJ 160. № 95, novembre 1405).

“Marion de La Court, lingiere, fille de vie… dit et afferma par son serement que vérité est que elle est femme joyeuse de vie et… de son corps fait à son povoir le plaisir des compaignons” (Registre criminel du Châtelet de Paris. T. 2. P. 422–441, здесь P. 422).

Ibid. P. 423–425.

Ibid. Р. 423, 430, 432–435.

“Comme larrenesse elle ne feust exécutée, c’est assavoir enfouye toute vive, et… elle l’avoit bien gaignié et deservi” (Ibid. P. 436).

“Elle estant auprès de la fosse ordennée à le enterrer et fur le point que l’en lui vouloit mettre, congneut et afferma par serement les confessions су-dessus es-criptes… estre vrayes…. Et, oultre ce, et en augmentant ycelles confessions et pour vérité et afin de descharger fon ame… de ses péchiez, crimes et larrecins par li faiz elle puist et ait cause de recevoir la mort en plus grant contriccion, congneut et confessaa avoir fait les larrecins… à plulieurs et diverses foiz et ycelles fait faire en sa presence à son sceu et commandement par Richart son filz” (Ibid. P. 437, курсив мой — O. T.).

Alexandre-Bidon D., Lett D. Op. cit. P. 173–187.

После убийства отца в 1407 г. Жан получил известность как Бастард Орлеанский и воспитывался Валентиной Висконти, вдовой герцога. После того как его сводный брат Карл, герцог Орлеанский (1394–1465), оказался в плену после битвы при Азенкуре в 1415 г., именно Жан возглавил партию арманьяков — сторонников дофина Карла, на службу к которому он поступил в 1417 г. и оставался одним из самых преданных его военачальников и советников. В благодарность за службу Карл VII и даровал ему в 1439 г. титул графа Дюнуа: Wagner J.A. Encyclopedia of the Hundred Years War. Westport;L., 2006. P. 175–176; Contamine Ph., Bouzy O., Hélary X. Jeanne d’Arc. Histoire et dictionnaire. P, 2012. P. 674–676.

Angot A. Tiphaine Arnoul, aïeule d’Ambroise de Loré H La Province du Maine. 1894. P. 168–174. Благородный поступок Гийома де Пре повлек за собой, тем не менее, серьезные последствия. Тифани Арнуль, желая обеспечить своей дочери и ее детям состоятельную жизнь, попыталась оспорить в суде права Оливье де Пре, законного сына Гийома. Тот отказался делить с Мари полученное от отца наследство, и тогда Тифани представила двух свидетелей, утверждавших, что ее брак с Гийомом был освящен церковью, а потому их общая дочь не являлась бастардом (que ledit seigneur de Prez lavoit espousé en Saincte Eglise et que ladite Marie avoit esté mise soubz le poile). Эти показания суд посчитал ложными, Тифани отправили на пытку, где она призналась, что «сеньор де Пре всячески желал жениться на ней, если бы не боялся бесчестья, которое он дричинил бы [этим поступком] своим друзьям и детям, [а потому так] и не решился заключить [с ней брак]» (le seigneur de Prez auroit bien voulu l'espouser s’il navoit craint la deshonneur que il feroit a ses amis et enfans maiz pour doubte d’eulx ne l’osoit faire). В качестве смягчающего ее вину обстоятельства Тифани назвала желание видеть своих внуков преуспевающими людьми (veant la belle generacion de sadicte fille, désirant que Hzpeussent estre avanciez): ANF. X 2a 16, fol. 60-63v (août 1410). Подробнее об этом процессе см.: Gauvard С. “De grâce especial”. P. 575.

HarsgorM. Lessor des bâtards nobles au XV esiècle // RH. 1975. T. 253 (2). P. 319–354, здесь P. 331.

Рут Каррас отмечала, что, согласно неписаным нормам, средневековый обыватель имел право признать своим только ребенка, рожденного от давней сожительницы. Если мужчина и женщина являлись любовниками и не могли рассчитывать на заключение брака даже в отдаленном будущем, их дети так и оставались бастардами: Karras R.M. Marriage, Concubinage, and the Law // Law and the Illicit in Médiéval Europe / Ed. by R.M. Karras, J. Kaye, E.A. Matter. Philadelphia, 2008. P. 117–129. См. также: Gauvard C. “De grâce especial”. P. 721–723.

Уголовные регистры Парижского парламента за XIV-начало XV в. содержат три подобных дела. В 1369 г. речь шла о рождении у жительницы Санлиса внебрачного ребенка, которого она, согласно слухам, убила и зарыла в саду, оставив без крещения. Обвинение против нее было выдвинуто лейтенантом королевского бальи Санлиса, но женщина вместе со своим супругом опротестовала данный иск в парламенте: ANF. X 2а 8, fol. 114–115 (juillet 1369). В 1369–1370 гг. бастард сира д’Эквен, виконта де Пуаз, пытался завладеть имуществом некоего жителя Арраса, с которым судился. Для этого он, в частности, подделал печать собственного отца. Виконта привлекли к ответу как соучастника преступления, но в суде он отказался от незаконнорожденного сына, объявив его бродягой (vagabond): ANF. X 2а 8, fol. 155v-156 (janvier 1370). Наконец, в 1404 г. в парламент было передано дело по обвинению некоей женщины, убившей свою внебрачную дочь: ANE X 2а 15, fol. 1 (novembre 1404). В тот же период всего в одном уголовном процессе участвовал бастард, официально признанный родственниками по отцовской линии. Семья убитого королевского сержанта требовала примерно наказать преступника — виконта де Кодебека: смертной казнью и конфискацией имущества в том случае, если он сознается в случившемся, или же вызовом на судебный поединок, если он будет настаивать на своей невиновности. Поскольку сыну убитого сержанта на тот момент исполнилось всего 8 лет, его интересы на будущем поединке должен был отстаивать племянник покойного, являвшийся незаконнорожденным отпрыском семейства. Адвокат виконта заявлял, что поединок с бастардом не может иметь место, однако судьи Парижского парламента посчитали иначе и приняли положительное решение по данному делу: ANF. X 2а 7, fol. 179v-183v (mai 1365).