Владимир Михайлюк - Пермская шкатулка

очерков по христианской апологетике и книг «Церковь в обновленной России», «Государство и церковь».

В декабре делегаты Собора вернулись в Пермь. То, что увидел преосвященный Андроник в своей епархии, его крайне огорчило. В городе и губернии царила анархия. Начались грабежи имений, храмов, монастырей.

Владыка обращается к верующим с воззванием, призывая навести порядок, скорбит о распрях, служит молебны о примирении враждующих.

После рождественского перерыва к 20 января 1918 года делегаты Собора снова съехались в Москву. Нужно было принять важнейшие документы по вопросам церковной жизни: правовое положение Церкви в государстве, Приходской устав и другие.

Предчувствуя, что избранный Собором Патриарх может стать знаменем народа России и его предводителем, каковым стал в эпоху Смуты Патриарх Гермоген, Совет народных комиссаров торопливо принимает декрет об отделении Церкви от государства. Под запретом стало само духовное просвещение и воспитание народа: запрещалось преподавание Закона Божьего, закрывались духовно-приходские школы, семинарии и духовные академии, синодальные типографии передавались гражданским властям с приостановлением издания богослужебных книг, литература духовных учебных заведений уничтожалась или передавалась в гражданские библиотеки без права пользоваться ею, закрывались монастыри, лавры, даже такие центры русской духовности, как Троице-Сергиева лавра, которая, по словам отца Павла Флоренского, — единственный в своем роде мировой памятник «зодчества, иконописи, церковного пения и литургической поэзии», или Оптина пустынь, куда в свое время приходили за утешением Киреевские, Гоголь, Достоевский, Соловьев, Леонтьев, Лев Толстой. Шли санкционированные властью грабежи храмов, монастырей, конфискации имущества Церкви. Начались репрессии: аресты, ссылки, казни. В январе 1918 года был зверски убит митрополит Киевский Владимир.

В это трагическое время преосвященный Андроник шлет письмо из Москвы в Пермь, в котором декрет комиссаров об отделении Церкви называет грабительским и чудовищным, призывает верующих защищать свои храмы и грозит проклятием и отлучением от Церкви тем, кто тронет ее имущество. Только в середине апреля Андроник, возведенный в сан архиепископа, смог вернуться в Пермь, где за время

182

его отсутствия произошли ужасные события. Большевики ворвались в беззащитную женскую обитель и в подворье Белогорского монастыря. Несколько монахов, пытавшихся увещеванием прекратить грабеж, были убиты.

Архипастырь немедленно направил в Пермский исполком письмо: «Поставленный на страже всего охранения верующего народа и церковного имущества от расхищения и захвата, я, пребывая в полном согласии с верующим полуторамиллионным народом епархии, заявляю исполнительному комитету: примите безотлагательные меры против подобных посягновений на свободу Церкви и на церковное достояние, примите меры против грозного по своим возможным последствиям оскорбления верующего народа через обыски, беззаконные штрафы, контрибуции и аресты священнослужителей».

Грозное предупреждение преосвященного Андроника в Пермском исполнительном комитете сочли неслыханно дерзким. Здесь не забыли, что еще в январе, перед поездкой на вторую сессию Собора, он обнажил против них духовный меч и предал их анафеме.

Огромный авторитет Андроника и его бесстрашие вызывали у властей серьезные опасения. Им нужно было срочно избавиться от него. Как писала газета «Освобождение России», выходившая в Перми после занятия губернии армией А. В. Колчака, «Перед самым Воскресением Христовым, со Страстной недели, когда вспоминаются беззаконный суд над Христом, Его Страдания, Голгофа и Крест, над седой головой архипастыря начали собираться грозные тучи». В Чистый понедельник в его покоях и канцелярии был произведен обыск и взята подписка о невыезде. Разговор святителя с чекистами лег в основание всех пунктов обвинения. Архиепископу было велено явиться в ЧК.

Узнав, что владыка должен идти на суд, верующие люди стали собираться на Соборной площади. Чтобы успокоить народ, пришлось чекистам приказ отменить. Заступилась за Андроника и мусульманская депутация. И теперь, через много лет, исламское духовенство и верующие мусульмане, прилагавшие усилия к защите православного архипастыря, вызывают глубокую симпатию и признательность.

Чекисты на какое-то время притихли. Это был отвлекающий маневр, и владыка со дня на день ждал худшего. Он писал Патриарху Тихону: «Что-то ужасное назревает всюду и у нас. Я пока на свободе, но, вероятно, скоро буду арестован. Признаки полной анархии. На случай ареста оставлю распоряжение о закрытии всех градо-

183

пермских церквей. Пусть считаются с самим народом. Николай Александрович Романов — император Николай II — в Екатеринбурге, Михаил Александрович Романов — великий князь, брат царя — здесь на свободе. Да хранит Вас Бог. Благодарю Вас за пожалование сана архиепископа».

Предчувствуя трагический исход, архипастырь дал письменное распоряжение викарному епископу Феофану: в случае его, архиепископа Андроника, гибели, вступить в управление епархией. Если же насильственная смерть настигнет епископа Феофана, просить епископа Вятского временно принять управление Пермской епархией.

Дальнейшие события происходят стремительно. В ночь на 17 июня в городе введено военное положение. В состояние боевой готовности приведено около полутора тысяч человек. У каждого городского храма и церковной сторожки выставлено по два конных милиционера — им приказано, если кто из звонарей вздумает бить в набат, стрелять на поражение. Соборная площадь и архиерейский дом окружены.

Глубокой ночыо чекисты подошли к парадному крыльцу архиерейского дома и быстро сорвали с петель наружную дверь. Выставив у входа часового, председатель Пермского ЧК Малков, начальник Пермской милиции Иванченко и помощник начальника милиции Мотови- лихи Жужгов ворвались в покои владыки и приказали ему спуститься вниз. Андроник вышел и сел в ожидавшую его пролетку, рядом с ним взгромоздился Жужгов, другой чекист примостился на козлах рядом с кучером, и пролетка во весь дух понеслась в Мотовилиху, где каратели заехали во двор милиции, чтобы поменять лошадей и успеть еще затемно за городом в лесу осуществить свой черный замысел. В это время позвонил председатель Мотовилихинского Совета рабочих депутатов Мясников по кличке Ганька. И пока он ехал, стало рассветать. Расстрел был сорван.

А наутро в знак протеста против заключения архиепископа под стражу ни один священник не открыл свой храм. «Известия Пермского губисполкома» за 19 июня 1918 года в статье «Попы забастовали» грозно предупредили: «…Господа попы вздумали шутить плохую шутку. И если они будут в ней упорствовать, она обойдется им очень дорого. Рассматривая настоящую забастовку попов как один из способов вести контрреволюционную агитацию, как своего рода пропаганду действием, советская власть сумеет раздавить ее в корне».