Владимир Михайлюк - Пермская шкатулка

Русский «Нобель» (как теперь называют лауреатов Нобелевской премии) Иосиф Бродский в своих «Венецианских строфах» упомянул место, «где глубоким сном спит гражданин Перми», но не думал тогда, что и сам ляжет в сырую землю венецианского кладбища Сан- Микеле. Там в десяти шагах от Сергея Дягилева покоится еще один знаменитый русский — Игорь Стравинский.

У них почти одинаковые судьбы: покинули Россию, достигли мировой славы на чужбине и нашли вечный покой на небольшом острове в Венецианской лагуне.

Правда, друзья поэта были недовольны, что Иосиф Бродский похоронен не рядом с Дягилевым и Стравинским, а на протестантском участке, рядом с Эзрой Паундом, американским поэтом, основоположником американского модернизма. Паунд некогда сотрудничал с Муссолини, за что, видимо, Бродский его недолюбливал.

Нет, Иосиф Бродский не собирался обрести пристанище на Сан- Микеле. В 60-х годах он писал:

Ни страны, ни погоста не хочу выбирать.

На Васильевский остров я приду умирать.

Но вдова поэта Мария, знатная итальянка русского происхождения, несмотря на любезное предложение главы С.-Петербурга похоронить Бродского в родном городе, склонилась к другому варианту и

296

похоронила мужа «там, где глубоким сном спит гражданин Перми».

Так встретились выдающиеся соотечественники — Сергей Дягилев и Иосиф Бродский — сначала в «Венецианских строфах», затем на острове Сан-Микеле.

Непревзойденный импресарио умер перед рассветом 20 августа 1929 года в любимой им Венеции. Умер, как умирают многие великие люди, в нищете. И слава Богу, что в то время в Венеции оказалась Габриэль Шанель, похоронившая его на свои деньги.

Она и при жизни не раз выручала Дягилева, когда он находился на дне финансовой пропасти. Дягилев готовил к началу сезона «Весну священную» (музыка Игоря Стравинского, декорации и костюмы Николая Рериха) и не знал, где найти деньги на постановку, как вдруг к нему явилась добрая фея и протянула чек с большей суммой, чем требовалось.

Огромные доходы от спектаклей труппы целиком уходили на содержание артистов, художников, композиторов, балетмейстеров. В 1921 году в Лондоне при постановке «Спящей красавицы» П. И. Чайковского назревала почти финансовая катастрофа. Чтобы избежать полного провала, Дягилев прерывает гастроли, отправляет артистов в отпуск, а сам уезжает в Париж. И здесь к нему опять приходит непостижимая Шанель. Она вспоминала: «Он сходил с ума, не зная, что предпринять. Я осмелилась: «Сколько вам нужно, чтобы уладить дела в Лондоне?» Он назвал какую-то сумму, не помню, какую. Я тут же дала ему чек».

Не правда ли, какое великодушие, какое благородство не назвать сумму! А ведь чек был на 200 тысяч франков золотом.

Габриэль Шанель выбилась из самых низов французской глубинки и стала модельером с мировой славой. Она была первой, кто принял на работу в свои ателье и магазины русских женщин-дворянок, в том числе великую княгиню Марию Павловну.

Русские эмигранты сыграли в судьбе Коко немаловажную роль, впрочем, как и она в их судьбах. Влюбленный в нее великий князь Дмитрий Павлович, скажем, был причастен к замыслу знаменитых духов «Шанель номер 5», дав ей адрес парфюмера — Эрнеста Бо, выходца из России. А русская рубашка с расшитым воротником и манжетами из гардероба князя благодаря Габриэль стала модной в Париже. Такие рубашки носили с прямой юбкой и перетягивали рубашку тонким пояском.

Габриэль Шанель в 20-е годы участвовала в подготовке одного из

297

балетов труппы Дягилева. Она делала эскизы спортивных костюмов и купальников к спектаклю «Синий экспресс» (музыка Д. Мийо, сценарий Ж. Кокто).

В нее, в прелестную Шанель, были безумно влюблены Игорь Стравинский и танцор Сергей Лифарь. Очаровательная Коко на протяжении двадцати лет в трудную минуту сама приходила на помощь «Русским сезонам». Она же на свои деньги со всеми почестями проводила гражданина Перми в последний путь. И в знак благодарности за доброе отношение к нашим соотечественникам была издана в России книга французской журналистки и писательницы, лауреата Гонкуровской премии, Эдмонды Шарль-Ру «Непостижимая Шанель».

о

В июле 1997 года в Нью-Йорке скончалась прославленная русская прима-балерина Александра Данилова, последняя прима Дягилевской антрепризы, дожившая до наших дней. В том же году, двумя месяцами раньше, в российском посольстве в Париже прошел торжественный вечер, посвященный 125-й годовщине со дня рождения Сергея Дягилева. Юбилейный вечер открыла знаменитая балерина Ольга Лепешинская. Она говорила о великом балете, открытом для Европы Дягилевым, и о продолжении начатых им традиций. В программе вечера были выступления артистов русского балета из Большого и Мариинского театров. В тот вечер парижане открыли для себя новое поколение русского балета, и, как много лет назад, это открытие было связано с именем Дягилева.

В Перми, конечно, помнят своего знаменитого соотечественника. И хотя творческое наследие «Русских сезонов» впрямую повторить невозможно, есть, наверное, пути вернуть современному зрителю часть тех балетов, что ставила труппа в 20-е годы: «Стальной скок», «Шут», «Лисица», «Свадебка», «Ночь на Лысой горе»… Ведь музыку к ним писали великие русские композиторы. И не забудем: последний балет, над которым работал С. Дягилев, назывался «Блудный сын» (музыка С. Прокофьева). Все-таки гражданин Перми тосковал по родине…

Галина Сергеевна

Уланова

(1909–1998)

Великая русская балерина. В годы Великой Отечественной войны в Пермь был эвакуирован Ленинградский академический театр оперы и балета. Среди артистов театра находилась неповторимая Галина Сергеевна Уланова, тогда еще народная артистка РСФСР, а в будущем — народная артистка СССР, дважды Герой Социалистического Труда, четырежды лауреат Государственной премии (1941, 1946, 1947, 1950), лауреат Ленинской премии (1957), единственная, кому еще при жизни поставили два памятника — один по решению ЮНЕСКО в Стокгольме, другой — в Ленинграде на Аллее Героев.

Свою первую Государственную (Сталинскую) премию Уланова получила в Перми.

НЕОБХОДИМАЯ УЛАНОВА

…Мы живем и работаем в городе, наполненном дыханием героического, вдохновенного труда, труда для фронта, во имя разгрома варваров, во имя торжества человеческой свободы. Это окрашивает в особые, неповторимые тона и наше творчество. Коллектив театра всегда опиичался дисциплинированностью,

трудолюбием. Но ничто не может идти в сравнение с отношением к труду, какое утвердилось среди наших товарищей

теперь.