Илья Эренбург - Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

Не сердитесь, что я вас так утруждаю дипломатическими делами, но, думается, этим вы оказываете услугу и всей нашей русской литературе, ибо «долг платежом красен», а у французов все основания не жаловать нас.

Очень рад буду видеть Вас здесь весной. Напишите вперед, если нужно будет насчет визы и пр.

Я кончил роман для «ЗиФ»’а.

Да, еще просьба, диктуемая Вашей чисто территориальной близостью с Евдокимовым. Сей муж, говорят, написал обо мне статью средней похвальности [1236] В статье И.Евдокимова «Илья Эренбург» (Новый мир, 1926, № 8–9) говорилось: «Вся духовная организация Эренбурга явственной, ощутимой пуповиной прикреплена ко вчерашнему дню». . Здесь ее никак не раздобыть. Может быть, он и расщедрится на оттиск — все-таки за руку здоровались, даже улыбались друг другу…

Особых новостей здесь нет, вот разве что Зозуля.

Не забывайте о моем существовании!

Дружески Ваш

Впервые. Подлинник — ИМЛИ. Ф.146. Оп.1. № 10. Л.З.

Париж <���в Москву,> 7-го декабря <1926>

Дорогой Владимир Германович,

писал я Вам, но ответа не получил. Пишу теперь вновь по срочному и неприятному делу — о «Рваче». Дозорец прислал мне наглое письмо. Он говорит, что я ему должен 1200 рублей, а получил он только вексель на 130. Выходит, что я ему должен 1070. Он заявляет, что ввиду этого издаст «Рвача». (Его письмо я пересылаю Сорокину). Самое неприятное следующее — он пишет: «Сокращения и обработка произведены опытной литературной рукой». Это вогнало меня в холодный пот. Выручайте! Ведь как-никак Вы с ним договаривались. Я ему отвечаю: я должен ему не 1070, а 550.

«Рвача» пусть издает, но никаких изменений, помимо купюр гублита, я не разрешаю.

За исключением 550-ти, он должен по выходе книги расплатиться со мной, обо всем этом предлагаю подписать ему новый договор, грожу в случае издания «обработки» месткомом и пр.

Очень прошу Вас в это дело срочно вмешаться. Ведь сердит он из-за денег. Уж Вы с ним как-нибудь ликвидируйте Ваш долг. Если он из-за него выпустит «Рвача», да еще в «обработке», пострадаю безвинно я. Вы знаете, дорогой Владимир Германович, что я всячески хотел уладить это дело так, как Вы этого хотели. Но теперь создалось критическое положение, и я ничего поделать не могу. Если б я был должен ему 550, то есть то, что я ему фактически должен, мне было бы легче сейчас столковаться с ним. Здесь два обстоятельства:

1. необходимо добиться, чтоб он не выпустил книгу в таком виде. Если даже после купюр <���губ>лита останутся логические нонсенсы — пусть. Лишь бы не «обработка» и не произвольные его купюры.Я требую от него, чтобы все купюры были бы оправданы помарками в рукописи <���губ>лита. Я заклинаю Вас добиться этого:

2. далее, если он при настоящем положении вещей выпустит книгу, то мне ничего не даст. Окажется, что Вы должны мне около 600 рублей. Это будет неприятно и Вам, и мне [1237] * Ведь Вам легче отдать ему это — книгами, обещаниями книг и т. п. . Поэтому Вы должны ему объяснить, в чем дело, и ликвидировать как-либо Ваш долг.

Мне очень неприятно писать Вам обо всем этом и затруднять Вас такими просьбами, но, как Вы сами видите, обстоятельства требуют этого.

Жду срочного ответа — очень тревожусь.

Я писал Вам о Вашем романе, который мне очень, очень понравился. Послал также кусочек из фотограф<���ического> каталога. Получили ли Вы это письмо?

Любовь Мих<���айловна> шлет сердечный привет.

Впервые.

<���Из Парижа в Москву, декабрь 1926>

Дорогой Владимир Германович,

спасибо, что успокоили касательно одесского типа. Очень прошу Вас вырешить вместе с Тих<���оном> И<���вановичем Сорокиным> сей вопрос и как-нибудь дело ликвидировать. Если он примет условия, пусть издает «Рвача» (конечно, без всякой «обработки»!). Если нет, я буду уплачивать ему ежемесячно по 100 р. из зифовских, хоть мои дела очень плохи сейчас. Вышлю тогда ему соответствующую доверенность.

Я делаю все, что могу, касательно французских переводов. Но это очень трудно. Здесь мало разбираются, кто и что. Лучший поэтический журнал печатает стихи некоего Гатова [1238] Александр Борисович Гатов (1899–1972) — поэт, выпустивший в 1918 г. в Петрограде первую книжку; некоторую известность приобрел своими переводами парижских революционных шансонье; судя по его письму 1959 г., встречался с ИЭ с 1919 г. , как образец русской поэзии. «Эроп» взял из всех имен одно — Зозулю. Инбер читает доклады о «конструктивизме» и т. д. Шлецер [1239] Борис Федорович Шлецер (1881–1969) — переводчик, музыкальный и литературный критик, автор книг о Скрябине и Шестове; с 1921 г. — в Париже. — типичный эмигрант, и я с ним не встречаюсь. Это тип из «Звена». Я предложил и<���здательст>ву «Монтэнь» Ваши книги. Вы хорошо сделаете, послав Ваши книги их переводчику, славному парню, с которым я говорил о Вас. Вот его адрес: M-r Carvet-Duhamel, 336, rue d’Entraignes Tours, France. <���Р.>Якобсон пишет, что он с трудом вырвал для Вас 500 крон. Мне пишут, что Крупская в альм<���анахе> «Удар» пишет, что Ленину нравились мои книги [1240] Н.К.Крупская . Что нравилось Ильичу из художественной литературы (см.: Воспоминания о В.И.Ленине. Т.1. М., 1984. С.603). . Не можете ли раздобыть мне эту книгу, также «Новый мир» со статьей Евдокимова и «Звезду» со ст<���атьей> Горбачева [1241] Скорее всего, ошибка — имеется в виду «Звезда» со статьей Терещенко о «Рваче». . Буду очень Вам признателен. Аппарат, о котором Вы пишете, должен стоить примерно 1200-300 франков, то есть 50–60 долл. Напишите, хотите ли?

Здесь сейчас все сильно вздорожало, так как поднялся франк.

Какие в Москве новости? Приехала Инбер, но ничего путного не рассказала. Как Ваша пьеса и роман? Что с и<���здательст>вом «Пролетарий»?

Только что получил письмо от одесск<���ого> изд<���ателя>. Пересылаю его Т.И.<���Сорокину>. Отвечаю, что должен 550 (он не признает этого). Требую экз<���емпляра> текста в сокр<���ащенном> виде, чтоб увидеть, приемлемы ли купюры. Поручаю Т.И. подписать с ним договор после моего принц<���ипиального> согласия (которое дам после моего ознакомления с текстом). Очень прошу Вас выяснить с ним вопрос о размере Вашего долга, т. к. он не признает, а скорее всего, я на издание «Рвача» не пойду и придется выплачивать ему мою часть.

Впервые.

Париж <���в Москву,> 4 января <1927>

Дорогой Владимир Германович, на письмо мое я еще ответа от Вас не получил, а Дозорец продолжает меня осаждать. Я поэтому должен снова просить Вас выяснить с ним все дело. Я полагаю, что Вам необходимо определенно заявить ему, что все свыше 550 — не мой долг, а Ваш, не потому, что я переношу его на Вас (он на это не соглашается), а вследствие Ваших с ним дел, о которых Вы мне говорили («Портретов» [1242] Либо неосуществленный замысел, либо неизданная книга Лидина. ). Только так можно убедить его. Я определенно пишу ему, что отвечаю за свои 550. Все это вышло весьма неприятно и для Вас и для меня, но я отсюда бессилен что-либо сделать. В его руках «Рвач»! Если Вы не смогли, находясь в Москве, распутать это дело, как видно, остается лишь заявить ему, что остальная половина — Ваш гонорар за эти «портреты», так как он иначе все равно подвел бы Вас и т. д.