Сергей Брилёв - Разведка. «Нелегалы» наоборот

Связь, связь…

Ещё из официальной истории от СВР о событиях вокруг резидентур во Франции до сих пор было известно следующее: «В начале 1942 года пришла, наконец, помощь со стороны Москвы… Возможность направить связников во Францию представилась после достижения в августе 1941 года договоренности между НКВД СССР и разведслужбой Великобритании… Уже в ноябре 1941 года в Англию прибыла первая группа наших связников. В их числе была «Ханна», предназначенная для заброски во Францию, где она должна была связаться с руководителями нелегальных разведгрупп, передать им инструкции, деньги, новые коды и условия связи» [253].

«Ханна», прибывающая в Англию в ноябре 1941 г.? Так ведь это конечно же «Анна Успенская», Шифра Липшиц. Базедова ли болезнь, из-за которой в ней не могли заподозрить разведчицу, оперативные ли её навыки, приобретенные еще в Испании и Польше, крепкая ли легенда, придуманная в SOE, просто ли удача, но вскоре Шифра достигла столицы Франции.

«Ханна» успешно добралась до Парижа, разыскала «Рома», а через него «Густава» и агента «Алекса», специально оставленного для работы в неоккупированной зоне. После этого с Центром была установлена радиосвязь, которая продолжалась с перерывами некоторое время. Обе группы информировали о своих диверсионных акциях, сообщили сведения военного характера, в том числе о дислокации и перемещениях некоторых немецких и французских воинских частей» [254]. Но дальше: «Затем радиосвязь прервалась окончательно. Вначале она прекратилась с группой «Рома»… [255]

Так кто такой ещё и «Ром»?

У Судоплатова находим всего одну строчку о том, что «во Францию новым руководителем нашей резидентуры был направлен Василевский, который должен был восстановить заглохшие связи» [256]. Но во-первых, даже и из контекста этой главы в книге Судоплатова не поймешь, о каком точно периоде идёт речь: предвоенном или уже после начала Великой Отечественной. А во-вторых, историки СВР ещё описывают «Рома» так: «опытный агент француз » [257](курсив наш. – Авт. ), а Судоплатов пишет о человеке с русской фамилией – «Василевский». По идее, под «Ромом»-Василевским можно было бы предположить того же Леопольда Треппера, выходца из Польши, где такая фамилия звучит вполне натурально. Но Треппер был еврей. Между тем, повторим, в «Истории внешней разведки» чётко говорится о французе.

Наконец, в-третьих, Треппер представлял не НКВД, а ГРУ.

Так кто он, «Ром», к которому пробивалась Шифра Липшиц?

Из российских источников известно, что через «Ханну» советским резидентам во Франции «Рому» и «Густаву» были от «Центра» переданы ещё и рекомендации «в первую очередь сосредоточиться на добыче военно-политической информации, избегая, в целях безопасности разведчиков, прямого участия в вооруженных акциях» [258]. Правда, как указывается, оба резидента (и особенно «Ром») «высказывали сомнения относительно целесообразности прекращения участия их разведгрупп в проведении диверсионных акций. Они считали, что их гражданский долг и совесть не позволяют им оставаться в стороне от таких форм борьбы с германским фашизмом…» [259] Не только они.

…Где-то в начале 1943 г. в Лондон диппочтой из Лиссабона была доставлен экземпляр газеты Gringoire , издававшейся в Марселе. Но даже и газета из неоккупированной Франции в номере от 18 декабря 1942 г. с возмущением написала о польской еврейке “Szyllra Lapszye”, возглавившей группу «поляков и русских, все евреи», которые «делали нелегальные радиопередачи и методичное уничтожение запасов зерна, поджигая их» [260]. Само собой, аналогичные статьи вышли и в парижских Le Matin , Aujourd’hui и Le Petit Parisien . В унисон три газеты писали, что «польская еврейка Липшиц была обвинена в том, что отдавал предпочтение врагу и принадлежал к формированиям снайперов. […] Большинство [были] русские, поляки, евреи и некоторые французы. Цель этой организации заключалась в том, чтобы ввести в действие подпольное радио» [261]. Несмотря на то что в Gringoire написание имени и фамилии Шифры Липшиц переврано было безбожно, мы понимаем, что это была она. Немцы её поймали…

Правда, тогда, получив эту газету, британцы имена «Анны Успенской» и «Шифры Липшиц» для себя всё-таки не связали. То есть вроде бы в заметке в Gringoire и говорилось, что пойманная «террористический лидер из Москвы» была переправлена во Францию из Англии. Но в Лондоне в 1943 г. посчитали, что это не «Успенская», так как не сходились другие детали – попросту неизвестные британцам в отношении той, чье имя они не знали. Свяжут для себя эти две истории в Лондоне во внутриведомственной переписке только 30 мая 1956 г. [262], а опубликуют выводы этого межведомственного расследования только в 2008 г. [263]

Еще шестью годами спустя, в 2014-м, в «Истории российской внешней разведки», опубликованной в Москве, эта история всплывёт в контексте того, почему же была потеряна связь резидентурами во Франции: «Вначале она прекратилась с группой «Рома». Это случилось из-за серьезного провала в Париже: ареста полицией Ханны летом 1942 г. при попытке совершения ею диверсионного акта (поджога зернового склада). Как отмечается в полицейской справке, составленной на основании допроса арестованной, «Ханна» сама «проявила желание поработать более активно. Поэтому «Ром» включил ее в одну из диверсионных групп, хотя и не считал это необходимым» [264].

Вот и Александр Бондаренко указывает, что это Шифра «настояла на том, чтобы «Ром», как он ни противился, включил её в одну из диверсионных групп». [265] В личном разговоре с российским соавтором этой книги Бондаренко сравнил Липшиц с Зоей Космодемьянской.

Если быть точным, Шифра подожгла не зерновой склад, а мельницу в местечке Питивье в Луаре.

Отправилась туда Шифра 28 июня 1942 г. в сопровождении своего знакомого Жильбера Бако. Как следует из данных “Le Maitron”, это был 30-летний сын рабочего-газовщика и сам рабочий-токарь, который только расстался с женой Люси и работал в мастерской месье Андре Леклера, выполнявшей в том числе заказы вермахта [266]. Почему бы ему, уже почти свободному молодому человеку, да еще и при стабильном заработке, было не свозить молодую девушку на природу?

Из Парижа они выехали с вокзала Аустерлиц. В багаже были еда на два дня и… одиннадцать зажигательных устройств, потому что ещё Жильбер с 1936 г. состоял в компартии, с апреля отвечал за политическую работу ФКП на заводах западной части Парижского региона и, как он потом показал на следствии, не испытывая к этому тяги, всё-таки дал Шифре (он её знал как «Жаннет Дюпон», то есть под именем, подобранным в Лондоне в SOE) себя уговорить на настоящее боевое дело [267]. Поджечь на выбранной Шифрой мельнице нужно было пшеницу и солому, предназначенные для немецкой армии.