Сергей Брилёв - Разведка. «Нелегалы» наоборот

Даниэль поведал британским властям чистую правду, рассказав, что побывал в немецком плену [384]. Еще осенью 1939 г., не успела начаться война, немцы взяли его в плен у «линии Мажино» и поместили для военнопленных в лагерь в Восточной Пруссии. В ноябре следующего, 1940 г., поняв, что находится всего в нескольких десятках километров от ставшей теперь советской Литвы, он бежал. Преодолев приграничные болота, вышел на границу СССР 21 ноября. По несколько иным причинам, чем Шифру Липшиц, но и его у советских пограничников ждал отнюдь не восторженный приём: там сначала даже не стали разбираться, коммунист он или нет, а вместе с другими такими же, как он, беглыми французскими военнопленными погоняли по тюрьмам и лагерям: Каунас, Бутырка в Москве, Козельск. Логика понятна. У СССР с Германией в тот момент – этап, названный самим Молотовым «советско-германским сближением» и даже периодом «дружбы» [385]. А Франция этой дружественной Германии – враг. Враг твоего друга… То есть били Даниэля не по партбилету, а именно что по паспорту.

Впрочем, Даниэль остаётся верным коммунистом, верит в Советский Союз, не участвует в объявленной другими французскими военнопленными (точнее, уже перемещенными лицами) голодовке, а в лагере в Козельске читает своим согражданам лекции по истории. Перемены наступают после вторжения Гитлера. Из Козельска французов переводят в лагерь под Вологдой, а Даниэля, разобравшись, кто он такой, забирают в Москву. Там его ждет спецшкола. Не так важно, что, по разным данным, он учился то ли в школе в Кунцево, то ли на Планерной. Важно, что во время пребывания в этой школе к Даниэлю приезжает Гюйо и предлагает присоединиться к нему, собирающемуся вернуться во Францию.

Насколько можно понять, окончательно их группа формируется к ноябрю 1941 г. Тогда Даниэля сначала эвакуируют из осаждённой Москвы в Куйбышев, откуда он на несколько дней попадает во временную столицу Коминтерна в Уфе.

Как будет показано, с некоторой натяжкой, но можно предположить, что именно там и тогда между собой знакомятся уже все участники операции «Ром». Ведь именно там, в Уфе, в это время учится… Франсин Фромон. Неужели мы до сих пор ни разу не назвали это имя? Считается, что это – та, кто скрывался под именем той, кого мы уже запомнили под именем «Анна Фролова». Забегая вперед: никакой «Анны Фроловой» в РГАСПИ нет в помине. А на Франсин Фромон – толстенное дело.

…В своей книге «Большая игра» Леопольд Треппер затрагивают одну интереснейшую тему, где вводит в рассказ советского агента Гарри Робинсона. О том, что точно это был за человек, есть много версий, которым можно посвящать самостоятельную книгу. Нас же интересует следующий эпизод, рассказанный Треппером:

«Как-то осенним днем 1942 года Робинсон дал мне знать, что срочно желает встретиться. Мы условились, когда и где. То, что он мне сообщил, было и в самом деле крайне важно…

– Ты знаешь, что я связан с Лондоном, – сказал он мне. – Представитель генерала де Голля находится здесь и желает встречи на уровне главного руководства коммунистической партии…

– С какой целью? Ты в курсе?..

– Видимо, де Голлю хотелось, чтобы компартия послала к нему своего эмиссара. Но руководство ФКП сумело так здорово законспирироваться, что вот уже три недели как нашему человеку никак не удается нащупать хотя бы малейший контакт…

Я пообещал Гарри заняться этим. Поскольку я имел возможность за двое суток связаться с Мишелем – представителем коммунистической партии, – мы с ним увиделись, и я изложил ему ситуацию. Встречу Мишель назначил на несколько более поздний срок…

Так Лондон впервые вошел в контакт с ушедшим в глубокое подполье руководством Французской коммунистической партии» [386].

Давайте сделаем выжимку из этой ситуации.

Как мы вспоминали выше, когда у Треппера возникли проблемы со связью, он обратился к Центру с просьбой о восстановлении связи посредством французской компартии (в предисловии мы уже писали, что у «национальных секций» Коминтерна с Москвой была своя радиосвязь, а в предыдущей главе описали параллельную парижскую резидентуру со, скажем так, ярко выраженным «коминтерновским акцентом»). Итак, у СССР есть свои отношения со структурами ФКП и в самом Париже, и, конечно, есть такие связи в Москве, где из оказавшихся в России активистов ФКП собирают группу для отправки во Францию через Британию.

Франция – под оккупацией. Точнее, немцы стоят на севере страны, управляя оккупированной ими лично зоной из Парижа. А в так называемой «южной зоне» Франции немцы заправляли не непрямую, а через правительство маршала Петена в Виши.

Ни немецкой оккупации севера, ни правительства Петена в Виши не признаёт нашедший приют в Лондоне лидер «Сражающейся Франции» генерал де Голль. При этом у него нет связи с ФКП. А она, французская компартия, и на севере, и на юге страны – одна из самых хорошо организованных, по-настоящему дееспособных структур по сопротивлению оккупантам и их приспешникам. И, получается, может, и не осознавая этого, де Голль выходит на ФКП через… резидента РУ РККА Треппера.

При этом глава внешнеполитической службы «Сражающейся Франции» Рене Массильи, когда узнал о плане SOE по инфильтрации во Францию советских агентов, присланных через НКВД, «чуть не упал со стула» и очень просил сообщившего о таких планах генерал-майора Колина Габбинса, чтобы SOE такого не допустило [387].

В довесок к этому добавим ту деталь, что сами британцы боялись, что совместные операции с НКВД «отравят контакты с режимом маршала Петена», [388] которые всё-таки нащупывались. В конце концов, именно под контролем Виши находились многие заморские владения Франции, примыкавшие к британским.

Запишем все ингредиенты этого «коктейля», но пока «отложим на полочку». Пока продолжим рассказ об участниках операции – французах.

Изначально группа из «Родионова», «Данилова» и «Фроловой» должна была называться «Бренди». Но тут в Лондоне вспомнили, что операция под таким названием уже шла в Нидерландах [389]. Как следствие, операцию переименовали в «Ром». В скобках заметим, что в этом, конечно, была еще какая ирония судьбы: ведь, сами того не осознавая, в Лондоне использовали тот псевдоним одного из советских резидентов в Париже, который потом будет обыгрываться в «Истории российской внешней разведки». Впрочем, в данном случае это было лишь совпадением – пусть и мистическим.

За короткое пребывание в Соединённом Королевстве группа где только не побывала! К 12 февраля всех их привезли из Шотландии в Лондон и разместили в отеле «Родезия Корт» по адресу дом 29, Харрингтон Гарденз [390]. Но этот район что сегодня, что тогда – проходной. Агенты сразу пожаловались на то, что в таком месте они у всех слишком на виду. Вообще-то одно это должно было показать принимающей стороне, что в лице группы «Ром» в Британию прибыли осмотрительные подпольщики. Но таких записей в TNA нет. Есть запись о том, что агентов послушали и отвезли в «Нью-Форест» в графстве Гемпшир. Со времён Вильгельма Завоевателя это – королевский лес, место по-настоящему удалённое. Оттуда – выезд на аэродром «Ринг».