Сергей Брилёв - Разведка. «Нелегалы» наоборот

Между гитлеровским молотом и сталинской наковальней вилась узёхонькая тропка для нас, все еще верящих в революцию. И все-таки вопреки всей нашей растерянности и тревоге, вопреки тому, что Советский Союз перестал быть той страной социализма, о которой мы грезили, его обязательно следовало защищать. Эта очевидность и определила мой выбор. С другой стороны, предложение [начальника военной разведки] Берзина позволяло мне с чистой совестью обеспечить свою безопасность. […] Для НКВД я не мог не быть стократ подозрительным» [610].

Но только ли в НКВД было дело, когда всё у группы «Кофе» пошло наперекосяк?

Почему ещё вылет «Кофе» из Британии в Австрию всё откладывался и откладывался?

Насколько можно понять из британских источников, в Соединённое Королевство из Советского Союза группа прибыла без документов, необходимых для работы в Рейхе (в который в 1938 г. Гитлер «инкорпорировал» родную и для него Австрию). Незадолго до прибытия «Кофе» Чичаев попросил у коллег из SOE, чтобы они подготовили для группы германские военные билеты Wehrpass , удостоверения личности Kennkarte , трудовые книжки Arbeitsbuch , документы по прописке Anmeldungsformulare и смене места жительства Abmeldungsformulare [611].

Но у самой SOE такого «производства» поддельных документов ещё не было. Обратились к коллегам из СИС. Но там помочь не спешили [612]. Может быть, там действительно было не до этого? Или сказалась пресловутая межведомственная ревность?

В итоге документы нужно было везти из Советского Союза. Но это было проще сказать, чем сделать.

…Гитлеровский капитан-лейтенант Зиггфрид Стрелов очень хотел получить от фюрера рыцарский крест. И, кажется, сегодня, 22 сентября 1942 г., он сделает к этому верный шаг [613]. Вверенная ему фюрером подлодка U-435 – нашла то, что нужно [614].

Глядя в перископ, он успел мельком подумать о тех других «волчьих стаях» подводных сил «Кригсмарин», кто ведёт охоту в центральной Атлантике. Про тамошнюю охоту ему рассказывали, что надо внимательно-внимательно вглядываться в то, какой на борту флаг. Ну, например, издали зелёно-красный флаг нейтральной Португалии может показаться красным флагом британского торгового флота, и можно потопить не тех. Здесь, в Арктике, все – враги фюрера и тысячелетнего «Рейха»: бей не хочу.

На флаге красные полосочки ? Так это ненавистные плутократы из Америки. Красный флаг с британским « Юнионом Джеком » в верхнем углу? Так это, как его называет любимый фюрер, «дуралей и пьянчуга» Черчилль отправляет на смерть к берегам России своих моряков. Совсем красный флаг? О, это грязные русские недочеловеки, большевистские орды, проклятые жидо-коммунисты, комиссары-интернационалисты, одолев которых только и можно будет построить арийский рай. Почему только у этих свиней фамилии заканчиваются, как у меня на «ов»?!

– Мой капитан, сколько судов в перископе?

– Три! Сколько у нас торпед?

– Пять!

– Огонь! – выкрикнул капитан-лейтенант, 31-летний Зигфрид Стелов, который за эту атаку действительно получит рыцарский крест и будет произведён в корвет-капитаны [615].

Чего он не знал? Что 9 июля 1943 г. он и его подлодка сами будут потоплены британским бомбардировщиком «Велллингтон» [616]. А ещё он, гитлеровец, и предполагать не мог, что после войны его родной Киль станет городом-побратимом и английского Ковентри, и российских Советска и Калининграда. Они отойдут к СССР после присоединения к нему верхней части упразднённой Восточной Пруссии.

Ещё когда Альбин Майер заходил на борт «Оушн Войс» в Архангельске, он с удивлением увидел старого знакомого: Германа Кёлера, секретаря ЦК австрийской компартии, который ещё помогал таким, как он, австрийским добровольцам выбираться из Испании во Францию [617]. А сейчас Майер, расставив ноги пошире, чтобы не сбивала качка, стоял у бортика и болтал со своей новой знакомой-немкой.

– Интересно, когда мы доберёмся до Англии?.. – Майер знал, что когда он говорит на родном языке и с Кёлером, и, как сейчас, с Эльзой Ноффке (кажется, и у неё тоже там, в Великобритании, какое-то специальное задание), то лучше говорить потише: экипажу их язык, по понятным причинам, не нравится. Но тут весь корабль потряс взрыв. – Шайсе!

С разницей в несколько секунд торпеды попали в американский транспорт «Беллингхэм» и британские «Грей Рэйнджер» и «Оушн Войс». На борту последнего были тридцать один член экипажа, пять офицеров Королевского флота и двадцать пять советских пассажиров [618]. И да: в этот список входили и участники предстоявших совместных операций НКВД и SOE «Тоник» и «Содовая», и направлявшегося к своим товарищам по «Кофе» Альбин Майер.

Все они были спасены кораблями эскорта. Но их багаж ушёл на дно…

Между тем в багаже Майера были поддельные германские документы, необходимые для того, чтобы наконец-то забросить «Кофе» в Австрию.

Теперь всё надо было начинать сначала…

В ноябре 1942 г. группа «Кофе» была доставлена в Лондон для встречи с Чичаевым.

В соседнем помещении находился подполковник SOE Уайлд, который в своём отчёте потом напишет, что услышал через дверь «много гама и громкую перепалку» [619]. Как ни странно, рассказал обо всём и Уайлду только-только прибывший Майер, у которого, получается, тоже возникли вопросы. По его словам, Чичаев настаивал, чтобы, оставив Хильду, мужчины высадились в Австрии. Группа «Кофе» не согласилась, потому что в том районе, где им предстояло прыгнуть с парашютами, зимой температура доходит до минус 30. Это даже похлеще, чем русская зима. Предложение группы «Кофе» состояло в том, чтобы отложить миссию до марта-апреля следующего, 1943 г. [620], когда начал бы таять снег.

Насколько можно понять, ещё группа «Кофе» была очень недовольна новыми документами, спешно изготовленными взамен тех, что лежали теперь на дне Северного Ледовитого океана.

Читаем в материалах SOE: «В конце ноября [1942 г.] для всей группы [всё-таки] были приготовлены новые документы. Хотя нам их посмотреть не разрешили, насколько мы понимаем, документы были не в порядке. [Супруги Вагнеры] протестовали неистово. […] [Чичаев] сообщил им, что либо они отправляются с этими документами, что есть, либо они должны будут вернуться в Россию. Ни под каким предлогом им нельзя было коммуницировать с англичанами» [621].