Коллектив авторов - Черта (сборник)

Первым, кто сформулировал основные принципы социалистического сионизма, был выходец из белорусского города Могилева еврейский публицист Нахман Сыркин (1868–1924). Его манифест, опубликованный в Вене еще в 1898 году под названием «Еврейский вопрос и социалистическое еврейское государство», выдержал множество изданий на разных языках и получил широкую известность в сионистских кругах. Выпускник философского факультета Берлинского университета, обладатель степени доктора, Сыркин был изгнан из Германии за «подрывную деятельность» и жил с семьей в Париже. Продолжая и там свою политическую работу, в 1904 году он создал сионистско-социалистическую рабочую партию, которая в своих программных документах отрицала возможность подлинной культурной и национальной автономии в диаспоре. Так возник глобальный конфликт между двумя основными течениями еврейской политической мысли, которые воплощались в концепциях сионизма и территориализма.

Последний стал и отражением уникальных черт многовековой истории всего еврейского народа, и осмыслением судьбы еврейского народа конкретно в Российской империи.

Проживая с 1907 года в США и возглавляя американский «Поалей Цион», Н. Сыркин последовательно отстаивал свою программу конструктивного социализма, несмотря на обвинения в нарушении основ марксизма со стороны российской «Поалей Цион» во главе с Бером Бороховым, который пропагандировал разжигание классовой борьбы в ишуве (Палестине). И, тем не менее, именно концепция Сыркина стала к середине 1930-х годов наиболее популярной в еврейском рабочем движении Палестины, а позднее привела к созданию в 1948 году Государства Израиль, определив на несколько десятилетий всю внутреннюю и внешнюю политику страны.

В диаспоре еврейскую общину от распада и растворения в окружающем ее многочисленном коренном народе во все века спасала специфическая организация национальной жизни, основанная на внутренней сплоченности перед лицом внешней опасности и на строгом соблюдении предписаний иудаизма. Религиозная независимость ценилась больше жизни, а историческая память позволяла сохранить непрерывную связь с прошлым и осознание единства с разбросанными по всему миру общинами.

Со времен средневековой Европы евреи находились большей частью под прямым покровительством монархов и часто освобождались от юрисдикции местных властей. Стремление христианского общества их обособить и держать в подчинении способствовало еврейской автономии. Синагоги и кладбища находились под защитой закона, внутриеврейские тяжбы разбирал раввинский суд, в структуре корпоративного социального строя община обладала правами отдельной корпорации, а успешную хозяйственную деятельность помогали осуществлять привилегии, дарованные верховными властями, впрямую заинтересованными получением с этого определенных дивидендов. Общины объединялись в целые союзы (в польско-литовском государстве, например, они назывались ваадами). В отдельные эпохи самоуправление достигало такой высокой степени совершенства, что позволяло называть еврейские объединения «государством в государстве».

Невозможность на видимом историческом отрезке времени построить собственное государство на исторической родине, в Палестине, и одновременное наличие развитой национальной жизни в диаспоре породили целую философию рассеяния. В ее основе лежало утверждение, что Израильское царство никогда не прекращало своего существования, просто оно оказалось раздробленным на отдельные общины, которые составляют некое единое, хоть и разбросанное по всему миру, образование. «История знает много примеров исчезновения наций при утрате территории и рассеянии среди других народов, – писал в книге «Письма о старом и новом еврействе» (1907) историк Шимон Дубнов, – но она знает один пример сохранения нации безземельной и рассеянной. Этот уникум в истории – еврейский народ».

Дубнов стал одним из духовных лидеров движения, утверждавшего, что у евреев есть все возможности строить национальную жизнь в диаспоре. Он представлял многовековой путь еврейского народа, «чьим домом является весь мир», как историю развития национального духа. Этот дух формировался в эпоху древнего Израиля, приспосабливаясь к условиям жизни того времени, а в диаспоре народ развил специфическую систему выживания и выработал особую общинную идеологию. Иудаизм в этом случае являлся для евреев способом самозащиты, поскольку большинства других средств самосохранения они были лишены. Но, по мнению автора, в период эмансипации, когда началось неизбежное межнациональное взаимодействие, религия стала утрачивать свои защитные функции и возникла необходимость развивать светскую культуру.

Теория Дубнова легла в основу одного из течений еврейского общественного движения – автономизма. Его сторонники отстаивали право на существование еврейского народа в условиях диаспоры через создание национально-культурных организаций – естественно, при соблюдении местных законов. Только в этом случае, подчеркивал Дубнов, еврейство можно будет признавать «не только нацией прошлого и будущего, но и нацией настоящего», которая «и в диаспоре может существовать в качестве самобытной культурной нации».

Автономисты пытались найти баланс между прошлым и будущим, между светским и религиозным и даже между сопротивлением и эмиграцией, то есть между стремлением к миру с окружающими народами и правом на борьбу с ними за свои права. Дубнов был четок и категоричен: «Любовь наша к народам, живущим рядом с нами, есть величина непостоянная и зависит от любви этих народов к нам. Мой “цивизм” (чувство гражданской солидарности) составляет эквивалент того, что мне дают государство и общество как члену гражданского союза и члену моей нации. Если государство попирает мои человеческие, гражданские и национальные права, я не могу его любить: я должен бороться против его деспотического режима или бросить страну, эмигрировать».

Требование признания права на автономию в свои программы включили почти все партии и общественные движения евреев Восточной Европы. Возникали течения, ставившие своей целью на практике осуществить идеи еврейского автономизма. Одно из них – территориализм – стремилось к созданию автономного поселения на значительной территории, где евреи будут составлять национальное большинство. Идея привлекла к себе серьезное внимание – в 1905 году возникла Еврейская территориальная организация (ЕТО), со штаб-квартирой в Лондоне, и вскоре в одной только России действовало более 280 центров ЕТО. Но, как и следовало ожидать, ни одно из правительств, к которым лидеры ЕТО обращались со своей идеей, не приняло предложение о массовой эмиграции евреев на территорию своей страны. Видя тщетность своих усилий, организация в 1925 году самораспустилась.