Евгений Рыжиков - Из кабины такси

Мне, шоферу такси, было противно смотреть на толстое, лоснящееся лицо американца и как-то обидно становилось, что действительно отсталость наша выпирала со всех сторон и резко бросалась в глаза.

Но я верил, что придет время, не будет цыганских таборов с босыми цыганятами, исчезнут ветхие домишки с московских окраин. И я не ошибся. Теперь уже нет кочующих цыган под Москвой, нет булыжника и хижин. Зато есть широкая асфальтовая магистраль — проспект Мира, застроенная красивыми многоэтажными домами со множеством магазинов и культурно-бытовых учреждений. Теперь на этой магистрали стоит Выставка достижений народного хозяйства СССР, в павильонах которой нашли яркое отражение успехи нашей Советской страны во всем.

Теперь я вспоминаю и цыганенка. Где он, кем стал?

Может быть, он стал шофером, инженером, директором завода или артистом? Во всяком случае, он живет и работает как полноправный гражданин Страны Советов.

В эти давно минувшие годы большинство такси работало только днем, на ночь оставалось тридцать — сорок машин.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что рядовые жители Москвы не очень-то часто пользовались такси, поэтому ночные водители (а у нас была такая группка «специалистов») обивали пороги ресторанов, которых было немало. Там всю ночь гуляли и пьянствовали осколки бывших нэпманов, темные дельцы, растратчики и, как придаток ко всей этой компании, женщины легкого поведения.

У «ночников», так называли водителей такси, работающих ночью, рестораны делились как бы на две категории: скучные и веселые. Например, «Савой», «Националь», «Метрополь» считались скучными, чопорными. А вот «Прага», «Подвальчик», «Звездочка», а особенно «Ливорно» на Рождественке (ныне улица Жданова) были веселыми. В последнем выступал хор цыган. Был еще доходный ресторан «Олень» в Сокольниках.

Так от ресторана к ресторану и кочевали «ночники». Причем у ресторанов за рулем автомобилей ни один из них не сидел, а очередь, кому везти клиента, соблюдалась в раздевалке.

А те немногие ревизоры, которые в то время существовали, ночью не утруждали себя контролем за работой таксомоторов и спали спокойно дома.

…Как я уже отмечал, началось строительство гаража для первого таксомоторного парка.

В те годы в нашей стране очень часто устраивались субботники. Рабочие и служащие в свободные дни выходили на стройки и помогали возводить заводы, шахты, строить дома, благоустраивать улицы и площади.

Были проведены субботники и на строительстве таксомоторного гаража. К весне он был уже почти готов. Получился хороший гараж. Здесь было предусмотрено все: стоянка автомобилей, мастерские, профилактика и мойка. А также был сооружен административный корпус. Единственно, чего недоставало для полной готовности, — крыши.

Вот с ней-то и получился казус.

Конструкция гаража была такой: пять отдельных больших боксов, над каждым в центре — остроконечная стеклянная крыша, а скаты крыши кто-то предложил покрыть галалитом. На галалитовом заводе в Мневниках имелось много отходов, решено было их использовать.

Галалитовая крыша получилась на редкость красивой, монолитной, водонепроницаемой.

Строительство окончено, все были довольны. Наконец-то мы получили собственный гараж.

Но вот наступило жаркое лето, и галалит стал плавиться. Наша крыша потекла. Пришлось снова собирать народ, раскрывать крышу, а затем покрывать самым обыкновенным толем.

…Когда человек молод, здоров, энергичен, то ему всякая работа по плечу. Я все больше осваивался с работой шофера. Теперь уже хорошо знал «повадки» своей автомашины, усвоил особенности московских пассажиров, знал места, где их бывает больше и меньше. Все шло хорошо.

И вдруг со мной случилось что-то удивительное: стоило только сесть за руль автомобиля, как я чувствовал, что меня клонит ко сну. «Хорошенькое дельце, — подумал я, — заснуть за рулем. Чем это может кончиться?»

К врачам я не обращался, потому что чувствовал себя превосходно. Режим дня у меня был довольно строгий. Вовремя ложился спать. Сон крепкий. Вставал в определенный час.

Видимо, сказывалось нервное напряжение в работе, действовало утомительное однообразие. Как все это побороть? И тут пришла на помощь жена.

— Я тебя вылечу от этой «сонной» болезни, — сказала она.

Однажды, когда я заехал домой обедать, она мне насыпала полный карман мелких хлебных сухариков и сказала:

— Если захочешь спать, клади в рот сухарь и жуй, это прогонит дремоту.

И что же вы думаете? Помогло, отлично помогло! Несколько лет я ездил с этими «противосонными» сухариками.

…Из событий того времени мне хочется вспомнить встречу с наркомом тяжелой промышленности товарищем Серго Орджоникидзе. Эта незабываемая встреча с простым, чутким человеком никогда не изгладится в памяти.

Это было так.

Короткий декабрьский день. Ненадолго на небе появилось солнце, и в его неярких лучах засверкала, закрутилась мелкая снежная пыль. Она медленно опускалась на крыши домов, на деревья, на пустые скамейки в сквере, падала на крылья автомобиля.

Я стоял на площади Свердлова в ожидании пассажиров. В лобовое стекло наблюдал, как, подгоняемые морозом, быстро снуют по площади пешеходы.

Пронесся мимо извозчик. В легко скользящих по снегу узких санках два седока. У них подняты воротники, ноги прикрыты покрывалом вишневого цвета. Сам извозчик в темно-синем суконном полушубке, шапка надвинута на уши, подпоясан темно-красным кушаком, такого же цвета шарф. В руках вожжи, но они повисли, не погоняет ими ямщик лошаденку; она, рыжая, низкорослая, бежит быстро, словно понимает, что надо торопиться. Вся она в белом инее, как и все окружающее.

В замерзшее стекло моего «форда» кто-то постучал, я приоткрыл дверцу, передо мной стоял мужчина лет пятидесяти, в шубе с бобровым воротником, на голове фетровая шляпа с наушниками.

Очень вежливо он осведомился, сможет ли меня занять. Услышав «пожалуйста», он сел в машину и стал объяснять мне характер поездки. В его речи чувствовался не наш, не московский выговор, он все время «окал». Человек этот оказался главным инженером Ярославского автомобильного завода.

— Сейчас мы поедем с вами в Кутузовскую слободу, — сказал он. — Там около «Кутузовской избы» будут ждать меня сотрудники нашего завода. Мы приехали показать наркому тяжелой промышленности товарищу Орджоникидзе два экспериментальных дизельных автомобиля, сконструированных нашим заводом. Потом мы поедем в хозяйство Виленское, где нас должен принять нарком. Причем я вас, товарищ, хочу попросить, чтобы вы меня подождали. Мы недолго, товарищ Орджоникидзе только осмотрит автомобили. Я своих отправлю обратно в Ярославль, а мы с вами должны будем кое-куда заехать.