Александр Соловьёв - Тетради красного профессора (1912—1941 гг.)

28 мая. В Университете им. Свердлова многие взволнованы ликвидацией Общества старых большевиков. После лекции и на семинарах настойчиво спрашивают разъяснения. Не зная причин, я обратился к Кнорину. Он был директором Историко-партийного института, членом редколлегии «Правды» и «Большевика» и временным директором «Свердловки». Он объяснил, что предложение о ликвидации [внесли] несколько старых большевиков, и т. Сталин тоже счел нецелесообразным делить партию на две части: старых привилегированных и молодых. Партия должна быть едина, и все члены ее равны, независимо от возраста и стажа. Политбюро согласилось и приняло решение. Так велел объяснить студентам.

6 июня. Четверг. В Большом зале Комакадемии выступал Варга о международном положении в свете общего кризиса капитализма. В перерыве встретил Подвойского, Петровского, Невского. Они возмущаются ликвидацией Общества старых большевиков. Петровский считает, что теперь совсем прекратят издание мемуарной партийной литературы. В последнее время стали сильно подправлять и искажать. Даже рукопись Ольминского, этого безусловно честного и правдивого ортодокса, и то забраковали. Подвойский добавил, что это инициатива т. Сталина. Ему надо подправить свою биографию, а старые большевики, хорошо знающие историю партии, мешают. Вот и результат. [...]

10 июня. Неприятная новость. Старейший большевик, один из основателей в прошлом веке бакинской социал- демократической партии, Енукидзе, исключен из партии за бытовое разложение и снят с поста секретаря ЦИК СССР. Второй старый большевик Бадаев за то же снят с поста председателя ВЦИК и получил взыскание. Войтинский сказал, что они ездили в командировку на Дальний Восток для вручения наград. На них донесли, что они в вагоне вели себя распутно. Что-то не хочется верить. Ведь людям почти по 60 лет, старики и старейшие партийцы на высоких постах. Не без голов же они.

12 июня. Информировал Варгу о ходе выполнения плана научных работ. Потом он перевел разговор на партийно-политическую бдительность. Сказал, что он не верит во враждебность кого-либо из сотрудников. Но хочет знать, может, я что-нибудь замечаю. Но я тоже пока ничего не замечаю.

13 июня. Получил путевку в Сочи лечить растрепавшиеся нервы и особенно незаживающую старую рану на ноге. Никогда не дает покоя. [...]

18 июня. Встретил Назаретяна. Он работает в совконтроле. Рассказал много интересного из практики работы. Неодобрительно отзывается о непрерывном напоминании повышения бдительности. Под влиянием этого поступает много заявлений о необоснованных подозрениях одних против других. Считает нехорошим симптомом.

20 июня. Встретил Вознесенского, тоже на отдыхе. Он работает в Госплане, уже зав. отделом сводного планирования. Очень восхищен Сталиным. Называет его величайшим гением, непревзойденным организатором, вдохновителем партии и народа, не допускающим никаких ошибок. Потом поспорили опять по старому вопросу об основном экономическом законе. Но, конечно, без ссор, дружески.

25 июня. Встретил Тер-Арутюнянца. Он работает в КПК. Потолковали о разоблаченных врагах народа. Он говорит, что главным поводом к обвинению служит бывшая оппозиционность и взаимное старание свалить вину с себя на других. Это взаимообвинение втягивает в следствие все больше людей. Он очень неодобрительно отзывается о председателе КПК Ежове. Груб, упрям, поверхностный, подозрителен, мелочный. Хватает за всякое слово, используя для обвинения.

3 июля. Встретил Носова и Дмитриева. Носов по- прежнему в Иванове, Дмитриев в Азово-Черноморском крае, секретарем горкома. Он много рассказывает о случаях произвола и извращения линии партии на местах, о противоречивых указаниях из центральных органов. Чувствуется, Носов и Дмитриев чем-то недовольны.

14 июля. Вернулся из Сочи. Попал на московский партактив. Обсуждают решение ЦК и СНК об утверждении представленного МК и Моссоветом Генерального плана реконструкции Москвы. Грандиозный план утвержден с изменениями и дополнениями. Окончательно решен вопрос, какой быть Москве [...] Все выступающие горячо одобряют решение ЦК и СНК об утверждении «великого и мудрого сталинского плана коренной реконструкции Москвы».

14 сентября. Вместе с Варгой и Войтинским нас вызывал Ежов. Щуплый, несколько суетливый и неуравновешенный, он старался держаться начальственно. Он сказал, что мы должны помогать ему в раскрытии контрреволюционного подполья. Варга возразил, что мы научная организация, а не охранный орган. У нас нет ничего общего с охранными и следственными органами. Ежов нервно напомнил, что наш институт наполнен темными личностями, связанными с заграницей, значит,- тесно связан g органами охраны, вылавливающими шпиков и заговорщиков. Варга возмутился, сказал, что институт никогда не будет разведывательным филиалом, просил не мешать заниматься научной работой. Ежов рассердился и потребовал представить секретные характеристики на каждого сотрудника с подробным указанием его деятельности и связей с заграницей. Мы ушли с угнетенным настроением. Выходило, весь наш институт взят под подозрение. Составление характеристик Варга взвалил на меня. [...]

7 ноября. Вчера было очень торжественно в ГАБТ. На улице, на фронтоне, гигантские портреты Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина. Внутри, в глубине сцены, огромные портреты Ленина и Сталина, утопающие в цветах и знаменах. Над сценой большой транспарант: «Да здравствует великий Сталин — организатор наших побед». Выход за стол президиума членов Политбюро, президиумов ЦИК, ВЦИК, Моссовета и Бюро МК встречен аплодисментами. Едва показался т. Сталин, устроили бурную овацию стоя. Крики «Да здравствует великий Сталин», «Да здравствует гений революции Сталин», «Ура» и т. д. После доклада еще более бурная овация. В перерыве перед концертом Подвойский резко стал порицать чрезмерное возвеличивание. Но Вознесенский, мы сидели вместе, напустился на Подвойского с решительными возражениями. Назвал его консерватором, не видящим огромных заслуг Сталина в гениальном руководстве в соцстроительстве. Неужели не видишь, говорил он, как т. Сталин умеет удивительно прозорливо и своевременно давать боевые партлозунги и мобилизовывать партмассы. Разве не гениально «Кадры решают все», «Человек — самый ценный капитал», «Подлинная наука не признает фетишей», «Без боязни ломать старое и чутко прислушиваться к голосу опыта и практики», «Пафос строительства дополнить пафосом освоения». Да мало ли подобных лозунгов. [...] Потом сегодня был на Красной площади, на параде войск и демонстрации. Принимал парад Ворошилов на великолепном коне в новой маршальской форме. На мавзолее вместе с членами Политбюро стояли первые пять маршалов: Ворошилов, Буденный, Блюхер, Егоров, Тухачевский. Войска тоже в новой форме. У всех введены погоны, их не было 18 лет. У низшего комсостава: ефрейторов, сержантов, старшин опять введены лычки-нашивки, у офицеров — золотые погоны: у лейтенантов, майоров, полковников. На первый взгляд как-то странно, отвыкли. Но говорят, пока это только на параде. Будут вводить постепенно, по мере изготовления. А пока без погонов, с металлическими знаками различия на воротниках: треугольники, кирпичики, кубики. Подвойскому тоже не нравится возвращение старой царской формы. Говорит, революция ввела свою оригинальную форму в Красной Армии, одобренную Лениным, и свои звания. Это и надо было увековечить. Незачем занимать у царской армии. Между прочим, он сообщил интересную новость. Тухачевский как зам. наркома обороны и начальник Генштаба упорно предупреждает об усиленном сколачивании Гитлером блока против нас. [...]