Александр Соловьёв - Тетради красного профессора (1912—1941 гг.)

16 мая. Встретил Чудова, он на Северном Кавказе, и Кузнецова. Он в Наркомторге. Вспомнили старину тверскую. Поговорили о работе теперь. Чудов жаловался на зимние директивы из Москвы об ускорении темпов коллективизации. Было много произвола. На Дону и на Кубани имели место восстания. Теперь ошибки исправляются. Но осадок остался. Кузнецов пожаловался на трудности работы с Микояном.

15 июня. Великая победа. Окончена постройка Ростовского гиганта — Сельмаша. Построено 35 заводских корпусов, более 50 жилищно-бытовых зданий. Опубликовано большое фото т. Сталина с трубкой во рту.

25 июня. МК выделил меня вместе с другими сотрудниками в распоряжение ЦК для технического обслуживания VI съезда партии.

26 июня. Сегодня Большой театр в праздничном наряде: красные флаги, транспаранты, огромные портреты Маркса, Энгельса, Ленина. Здесь начался VI съезд партии. Открыл т. Калинин. Избрали президиум, секретариат, мандатную комиссию, редколлегию. Заслушали приветствия. Вечером более миллиона москвичей пришли приветствовать съезд. Митинг прошел с большим энтузиазмом.

30 июня. Прослушали большой орготчет Кагановича, потом ревизионной комиссии, ЦКК — РКИ, ИККИ. Началось обсуждение. Выступали Постышев, Позерн, Леонов, Эйхе, Сырцов и многие другие. Все высоко оценивают руководство т. Сталина и одобряют деятельность ЦК. В кулуарах ведутся самые различные беседы. Меня заинтересовал спор Сырцова, Назаретяна, Ломова, Енукидзе. Сырцов отрицательно относится к чтению обширных письменных докладов т. Сталина, Кагановича и др. Это сильно утомляет, притупляет внимание и не дает никакой возможности выделить и запомнить даже основные положения. Только при выходе печатного бюллетеня начинается настоящее осмысление. Лучше делать по Ленину. Заранее печатать отчеты и материалы для доклада и вручать делегатам. А докладчик вместо 3–4-часового чтения доклада должен выступать не более получаса с изложением остальных центральных пунктов. Это даст экономию времени, избавит делегатов от утомительного слушания и позволит заранее хорошо подготовиться к выступлению.

2 августа. В Москве, да и во всей стране, очень большие трудности. Не хватает сырья, продовольствия. В магазинах и на рынках ничего не стало. Вводятся закрытые распределители для сокращенной и ограниченной выдачи пайков работникам.

6 августа. В МК обсуждали письмо председателя СНК РСФСР Сырцова всем организациям под названием «Что-то надо делать?» в связи с трудностями снабжения. По его мнению, трудности из-за крутых мер по коллективизации и раскулачиванию, что вызвало сокращение поступления на рынок сырья и продовольствия. Рекомендует ослабить темпы, открыть свободный выход колхозов и совхозов на рынок, ослабив плановое регулирование. Обсуждение шло бурно. Были «за» и «против». Каганович назвал письмо Сырцова право-левацкой растерянностью и путаницей, потерявшей перспективу. Ни до чего не договорились.

7 сентября. Вчера начался пленум МК. Обсуждается борьба с хозяйственными трудностями. Уханов доложил о катастрофическом сокращении поступления сырья и продовольствия. Сказал, что заводы и фабрики под угрозой остановки. Население даже ограниченный паек по карточкам получает с большими перебоями. Подвоз на рынки прекратился. Хлоплянкин добавил, что такое положение во всей стране. Хлебозаготовки срываются. Индустриализация под угрозой. Выступивший один из руководителей Фрумкин (Статуправление) стал доказывать, что этот кризис из-за преждевременного раскулачивания и быстрой коллективизации. Призвал дать свободу богатеям как единственный выход. Это выступление вызвало бурю протеста. Каганович оценил как антипартийную, правооппортунистическую вылазку. Напомнил, что истинная причина кризиса — подрывная работа троцкистов и правых оппортунистов. С ним согласился Сырцов, но противопоставил другие причины: бюрократическое администрирование снизу доверху, произвольное планирование, без участия низов, лишение низов инициативы, формализм, преувеличенные планы на произволе! венные нормы, на поставочные задания, на повышение урожаев, раздутые хлебозаготовки, полез вправо. Вспыхнуло возмущение. Яковлев, Каминский, Рындин и другие остро критиковали. Законно.

10 сентября. Меня вызвали в ЦК к зав.[отделом] науки Бауману. Он сообщил мне об утверждении Секретариатом моего зачисления в особую партийную «сотню» для учебы в ИКП. Стал уточнять биографические данные. Вошедший Сырцов прервал нашу беседу. Я отошел в угол на диван. Сырцов взволнованно допрашивал Баумана, верно [что] ли готовится вопрос о его выступлении в МК на Политбюро. «Я хотел узнать у т. Сталина, но он куда-то вышел». Бауман подтвердил. Неожиданно вошел т. Сталин. Извинился, что вызвал Сырцова для объяснения, а сам отлучился. Спросил Сырцова, почему он, председатель СНК Федерации, кандидат в Политбюро, выступил против линии партии, не посоветовавшись с Политбюро. Сырцов возразил, что он не считает нужным выступать только с благословения, а не самостоятельно. Ведь он руководитель. К тому же выступал не против партии, а в защиту и развитие ее решений. Тов. Сталин нахмурился и сказал, что он допустил явный право-левацкий уклон. Призывая в письме и в выступлении возвратиться к ленинскому стилю работы, он, значит, считает, что ЦК работает не по ленинскому стилю. Это клевета. Тов. Сталин спросил Сырцова, зачем он приглашает к себе Шацкина, Ломинадзе и других комсомольских вожаков, о чем совещается. «Это похоже на создание новой оппозиционной группировки. Но партия достаточно повозилась с «левым» и «правым» [уклоном]. Сыта по горло. Новых не допустим. Об этом и будем говорить на Политбюро. Не одумаешься, пеняй на себя». Я был глубоко поглощен этой беседой. Сталин, кажется мне, прав. Сырцов должен советоваться с Политбюро.

4 октября. Зачислен и приступил к занятиям в Институте красной профессуры. В нем на всех 6 отделениях менее 500 студентов. Находится на Крымской площади, рядом с мостом. Меня зачислили на экономическое отделение.

10 октября. Был в МВТУ на кафедре политэкономии. Приступил к занятиям. У меня две студенческие группы по 30 человек. Трудновато будет учиться, преподавать и продолжать работу в МК. Пока не отпускают. Говорят, должен выполнять разные поручения.

26 октября. Участвую на сессии Комакадемии. Широко обсуждается вопрос об обширной разработке наследства классиков марксизма-ленинизма. Оно должно быть положено в основу научной работы. Очень интересно. Выступил Сырцов. Он член Комакадемии. Пожаловался на гонения ЦК. Говорит, не понимают его стремлений помочь партии идти по ленинским заветам. Особенно жалуется на т. Сталина, Молотова, Кагановича, Микояна. Его обвиняют в право-левацком уклоне и требуют репрессий. Мне жаль Сырцова, не хочется верить, что он уклонист. Но в ЦК больше материалов, там виднее, по-видимому, есть основание обвинять. Я сказал, что не могу быть судьей. Сырцов рассердился, говорит, ты всегда осторожничаешь. При выходе присоединился Подвойский. Тоже пожаловался, что у него нет настоящего дела. Теперь посылают в Среднюю Азию на заготовку хлопка. Против здания Комакадемии рабочие ломают гигантское мраморное сооружение храма Христа Спасителя. Мы подошли посмотреть. Вошли в собор. Там рабочие пытаются осторожно снять васнецовскую стенопись. Но ничего не получается, Сырцов и Подвойский возмущаются уничтожением собора как памятника Отечественной войне 1812 года. Сырцов говорит, это инициатива т. Сталина и особенно Кагановича. Причины не ясны, кроме одной. Здесь собираются построить Дворец Советов с 70-метровой скульптурой Ленина наверху. Один зал на 20 тысяч посетителей, один на 6 тысяч и несколько меньших размеров. Неужели нет другого места? Действительно, жаль собора. Он — хорошее украшение и далеко виден за Москвой. Но, по-видимому, в ЦК есть достаточные основания.