Юрий Власов - Женевский счет

И не ошиблись, пошли. Все, как по Ленину, — шагнули в светлое завтра. И отныне у всех была одна должность — посмертный раб, навечно раб.

Барон Александр Александрович фон Таубе родился в 1864 г. на станции Крюково (нынешний Зеленоград) Николаевской железной дороги в старинной русской дворянской семье. От немецкого прошлого семья сохранила лишь баронский титул и фамилию с приставкой «фон».

Александр Александрович закончил кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище и Академию Генерального штаба, с самой выгодной стороны показал себя в русско-японскую войну.

Накануне мировой войны фон Таубе служил в Иркутском военном округе начальником военных сообщений.

В войну за мужество и умелое руководство войсками был награжден орденами и Георгиевским оружием. Тяжелая контузия и ссора с генералами-карьеристами из штаба фронта привели его на тыловую должность начальника штаба Омского военного округа.

После победы Февральской революции генерал-лейтенант фон Таубе заявляет на митинге в омском кинотеатре «Гигант»:

«Я считаю данную мной при вступлении на военную службу присягу утратившей всякий смысл и силу и присягаю революционной Российской республике по мере своих сил и возможностей служить ей» [138] Красный генерал. — «Русские новости». Париж, 1969, 7 февраля. .

Военный министр Гучков отказался утвердить генерала фон Таубе в должности командующего военным округом и срочно отправил в Омск на данную вакансию полковника Прединского.

Полковник Прединский отдал приказ о предании генерал-лейтенанта фон Таубе военно-окружному суду по обвинению в неповиновении Временному правительству. Однако западносибирский съезд Советов отменил приказ как контрреволюционный. Прединский был арестован и под конвоем отправлен в Петроград. Повезло полковнику: могли и на штыки поднять.

«Красный генерал», как его называли солдаты, пользуется огромной популярностью, его слушаются и идут за ним.

Сразу же после Октябрьской революции Александр Александрович фон Таубе приступает к сколачиванию первых частей Красной Армии. Не углядел его Ленин из Москвы…

«На нашей стороне было не очень много молодых офицеров, которые понимали в делах немногим больше нашего, — доносил в Центр один из представителей советской власти в Западной Сибири, В. Косарев. — Нас выручил из беды начальник штаба округа генерал-лейтенант фон Таубе. Этот старик с начала революции перешел на нашу сторону и до конца дней своих был верен нам. В самую тяжелую минуту он выручил нас…»

В марте 1918 г. Александр Александрович был назначен начальником главного штаба Сибирского военного комиссариата. Он разрабатывает план обороны Сибири от интервентов, организует всю штабную часть работы по отпору чехословацкому мятежу.

Генералы-легионеры Сыровы, Гайда и др. объясняли свои неудачи того времени тем, что красные имели опытного руководителя — генерала фон Таубе.

Летом 1918 г. советская власть пала на Дальнем Востоке, в Сибири и на Урале. Командующий советскими войсками в Сибири Д. С. Шилов сообщал:

«В дни агонии нашей армии в августе 1918 года я выдал Таубе подложный документ на имя бывшего полковника А. А. Тураева и дал короткое донесение о военном положении в Сибири, которое он должен был тайно доставить Ленину».

Из Забайкалья в Москву — путь далекий и сложный, в тех условиях и невероятно опасный.

В Бодайбо Александра Александровича опознали офицеры. При задержании барон не растерялся и уничтожил документы, а после наотрез отказался давать какие-либо показания. Его незамедлительно переправили в одиночную камеру иркутской тюрьмы. В той самой камере будет потом ждать своего смертного часа Александр Васильевич Колчак. По распоряжению генерала Сычева Александра Александровича заковали в кандалы и подвергли усиленному допросу. Бывший генерал по-прежнему упорствовал и молчал, даже тогда, когда его, старика, били.

Из Иркутска Александр Александрович был препровожден все в тех же кандалах, как особо опасный преступник, в Екатеринбург — для дачи показаний перед военно-следственной комиссией.

В начале 1919 г. военно-полевой суд приговорил Александра Александровича «к лишению всех прав состояния и смертной казни через расстреляние».

Но «красному генералу» не суждено было умереть от пули. Он скончался от сыпняка в екатеринбуржской тюрьме 55 лет от роду.

И мы склоняем голову.

К началу сентября, в самый листопад, Комуч пополнили еще 87 членов бывшего Учредительного собрания. Так незаметно и подбился новый вполне полномочный хор для выпевания «Интернационала».

Во второй половине сентября все того же нескончаемого 1918 г. после долгих и нудных препирательств наконец объединяются самарская власть (Комуч) с томской (Временное Сибирское правительство) в Уфимской директории.

Не начни пятиться «Народная Армия» перед красными, ни за что не согласился бы Комуч на объединение с каким-то самозвано-захудалым сибирским правительством. На Москву метил Комуч, в Минины и Пожарские…

Итак, 23 сентября Комуч уступает власть Уфимской директории — ее выбрали на Государственном совещании в Уфе. Открыла совещание почтенная Брешко-Брешковская: та самая — и «бабушка русской революции», и член ЦК партии социалистов-революционеров, и верная сподвижница (когда еще!) знаменитого Григория Гершуни — сурового вдохновителя неограниченного террора против царских администраторов. Упокой, Боже, его провизорскую душу.

Несмотря на преследования, поношения в печати, аресты, тюрьмы, каторги и вообще склочно-мытарственную жизнь, Екатерина Константиновна благополучно достигла девятого десятка и упокоилась аж в Чехословакии за пять лет до второй мировой войны.

Вместе с Виктором Михайловичем Черновым, Михаилом Рафаиловичем Гоцем, Григорием Андреевичем Гершуни и Марком Андреевичем Натансоном стояла Брешко-Брешковская у колыбели партии социалистов-революционеров.

Благословляла она на теракты Балмашева, Карповича, Каляева, Сазонова. Шли эти одержимые с бомбой и маленьким браунингом против полчищ жандармов и сыщиков. Была она для них в этом деле матерью, почти святой…

Ее жизнь — как авантюрный роман. Ведь самых главных террористов из азефовской организации лично благословляла на кровь, муки, эшафот. Вроде иконы и хоругви была у эсеров. Недаром к ее ручке столь благостно прикладывался все тот же Александр Федорович Керенский. И как же любила в письмах словечки: «хлопчик», «хлопец»!..

А того самого Гершуни загнал в ловушку виртуоз политического сыска, талант и самородок, «звезда» первой величины среди жандармов — Александр Иванович Спиридович, дворянин высшей пробы, бывший бравый гвардеец и вообще завидный жених. Считай, в самые цветущие годы овдовел. Разрядил в него обойму большевистский осведомитель охранки (в досаде за свое предательство, надо полагать). С пяти шагов разрядил.