ЛУБЯНКА. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953

В результате мною были собраны и переданы ФАЛЬКОВСКОМУ в письменной и устной форме обстоятельные данные о материальном положении, ценах и реальной заработной плате рабочих и служащих, а также об их политических настроениях.

В первой половине 1937 года ФАЛЬКОВСКИЙ выехал за границу, покинув на произвол судьбы свою жену, советскую гражданку, ребенка. Моя связь с англичанами прекратилась.

Вопрос:Не подлежит сомнению, что вы были более деятельным английским шпионом, чем показываете о себе на следствии.

Ответ:Поверьте, что не по доброй воле я служил англичанам, но меня удерживала в повиновении боязнь за судьбу оставшихся в Уругвае родных. В течение еще нескольких лет мои услуги не требовались.

Вопрос:Достоверно известно, что 16 мая 1940 года в ваш московский адрес через венгерскую миссию в СССР проследовало письмо в несколько строк, уведомлявшее, что «Юлия Катцера просит написать мать, которая беспокоится о его судьбе. Она проживает в городе Монтевидео, где обратилась с этой просьбой в венгерское представительство». Полученное вами письмо являлось предупреждением от английской разведки?

Ответ:Да. Письмом, пересланным через венгерскую миссию англичане уведомляли, что они мною недовольны и пора снова приниматься за дело. Так со мной и условился в Монтевидео ФЛЕТЧЕР, сказав, что в случае необходимости английская разведка пришлет письменное зашифрованное напоминание. Однако письмом англичане не ограничились.

Вопрос:А точнее?

Ответ:В 1940 году по шпионской работе со мной связался ХАННА.

Вопрос:Каким образом?

Ответ:Джорджа ХАННА я знал с 1938 года. Оба мы преподавали в Московском государственном педагогическом институте иностранных языков. ХАННА был известен в институте как Джон МУРРЕ. Мне он объяснил, что под этой фамилией вел нелегальную работу в Англии, где состоял в компартии.

ХАННА, с его слов, видел во мне приятного собеседника, также получившего образование за границей. Он рассказывал, что в течение девяти лет служил в английских колониальных войсках в Индии и даже успел изучить наиболее распространенный среди индусских племен язык урду. ХАННА обладал внешностью английского фельдфебеля или полисмена, внушавшей мне безотчетный страх. Очевидно, чтобы сгладить это впечатление, он подчеркивал свое расположение ко мне и приглашал запросто посещать его дом. ХАННА был женат на русской, сотруднице ЦАГИ Ольге ВЫШИНСКОЙ.

Пожилая женщина, намного старше его, находилась в безропотном подчинении у мужа.

ХАННА на первых порах плохо объяснялся на русском языке, и мы первое время вели разговоры на его родном языке, на английский же манер называя «свободным обменом мнений» обсуждение с вражеских позиций политики советской власти.

Я и ХАННА, понося правительство, заявляли, что в СССР жизненный уровень населения ниже, чем в Англии, что советская система среднего и высшего образования не идет ни в какое сравнение с принятой за границей, что советская литература и искусство тенденциозны по содержанию и несовершенны по форме.

ХАННА по мере нашего сближения проявлял все большую озлобленность и неоднократно делал клеветнические выпады в отношении советского правительства и лично Сталина.

Контакт по шпионской работе с ХАННА мной был установлен через ГИББОНСА, заведующего английской секцией Всесоюзного радиокомитета, а в последние годы московского корреспондента газеты «Дейли Геральд».

Вопрос:Как давно вы знакомы с ГИББОНСОМ?

Ответ:Мы познакомились в апреле 1939 года во Всесоюзном радиокомитете. ГИББОНС пригласил меня как специалиста по фонетике английского языка, чтобы сделать более доходчивым радиовещание для Англии. ГИББОНС предложил, чтобы я регулярно прослушивал московские радиопередачи на английском языке и представлял замечания о недостатках произношения дикторов.

В политические разговоры ГИББОНС не вступал, но однажды в конце 1939 года после моего очередного доклада выразил уверенность, что я смогу быть полезным для Англии, ибо нас связывают одни и те же интересы. В третий раз передо мной на бумаге появилась злополучная цифра 3008. На этот раз ее начертил ГИББОНС. Без лишних слов он затем объявил, что в ближайшее время свяжет меня с лицом, которое определит круг моих обязанностей.

Вопрос:По работе на английскую разведку?

Ответ:Разумеется. В мае 1940 года ГИББОНС сообщил, что ХАННА и есть то самое лицо, с которым я должен действовать в тесном контакте, беспрекословно выполняя его разведывательные задания.

Вопрос:Итак, вы установили шпионскую связь с ХАННА?

Ответ:Да, но инициативу проявил не я, а ХАННА. При встрече он заявил: «ГИББОНС предложил нам работать вместе. Очень хорошо. Мы научились понимать друг друга». ХАННА далее пустился в рассуждения насчет самоотверженности, присущей разведчикам, не пугающимся самого рискованного предприятия в чужой стране во имя своей родины. Когда я ответил, что Ант-лия не моя родина, то ХАННА напомнил мне, что я там жил и что судьба моих родственников до сих пор зависит от английской разведки.

По предложению ХАННА я приступил к сбору шпионской информации о продовольственном положении и политических настроениях населения в связи с трудностями, переживавшимися страной после советско-финской войны. ХАННА накидывался на меня с расспросами о том, что говорят люди, как реагирует Москва по поводу событий на Западе. ХАННА волновало положение Англии, подвергавшейся массовым налетам германской авиации. Он видел источник бедствий, обрушившихся на его соотечественников, в советско-германском договоре о ненападении, якобы развязавшем руки Германии.

В угоду ХАННА я ложно сообщал, что многие знакомые москвичи рассматривают советско-германский договор как признак слабости и неподготовленности СССР к войне.

Наибольшую заинтересованность проявлял ХАННА в сборе информации о советской военной авиации и артиллерии. Он допытывался у меня, в какой мере Советская Армия насыщается автоматическим оружием после войны с Финляндией. Я наблюдал прохождение по улицам Москвы воинских частей и доносил англичанину о характере их вооружения, в особенности автоматическими винтовками, ручными и станковыми пулеметами. ХАННА, зная о моих связях по наркомату путей сообщения, требовал всесторонних данных о железнодорожном транспорте СССР.

Вопрос:Очередное поручение английского разведчика вы выполнили?

Ответ:Да. В 1940 году я передал ХАННА добытую мной схему стыка железных дорог СССР, идущих на Запад, с железнодорожными линиями освобожденных областей Украины и Белоруссии, а также о подводке западных дорог к границам Германии и информацию о строительстве новых железнодорожных магистралей на Севере. Я поставил в известность английского разведчика, что Байкало-Амурская магистраль вводится в эксплуатацию, а Транссибирская железная дорога на всем ее протяжении будет превращена в двухколейную, в результате чего значительно увеличится ее пропускная способность, что усилит оборону Дальнего Востока на случай войны с Японией.