Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Шейнин, Кобулов и Ломов допрашивали не только Чичкало, но и других следователей НКВД МАССР. В «деле 58» «по обвинению бывших сотрудников НКВД Молдавской АССР», кроме Чичкало также фигурировали и другие бывшие сотрудники из Тирасполя. Речь идет о бывшем начальнике 4-го отдела УГБ НКВД МАССР, лейтенанте госбезопасности Григории Наумовиче Юфе; бывшем оперуполномоченном УГБ НКВД МАССР, младшем лейтенанте госбезопасности Иване Васильевиче Волкове; бывшем помощнике оперуполномоченного УГБ-НКВД МАССР, сержанте госбезопасности Исааке Ароновиче Шпице, а также о Степане Порфирьевиче Кузьменко, внештатном сотруднике НКВД МАССР. Все они были приговорены 31 декабря 1938 г. Военным трибуналом Приграничных и Внутренних войск по статье 206–217, п. «б» УК УССР к высшей мере наказания. Осужденные просили о помиловании, но Военная коллегия Верховногр Суда Союза СССР отклонила кассационную жалобу «вследствие того, что обвинения, предъявленные Юфе, Волкову, Шпицу, Чичкало и Кузьменко, полностью подтверждены на судебном заседании». Все пятеро были расстреляны 11 января 1939 г. [1888]

В ходе допросов пятерых бывших сотрудников НКВД МАССР выяснились дополнительные детали механизмов террора. Речь идет о том, что для искусственного создания дел были использованы фиктивные агентурные рапорты. Например, для фабрикации дела «контрреволюционной фашистской молодежной организации в МАССР», якобы ставившей своей задачей подготовку вооруженного свержения советской власти, в состав которой был впоследствии включен молодой учитель Садалюк, был использован фиктивный доклад агента «Фокус». Под этой кличкой скрывался Кузьменко, один из пяти приговоренных к ВМН. Во время процесса было вскрыто, что агент «Фокус» использовался Юфой с тех пор, когда последний, еще до перевода в Тирасполь, работал начальником Балтского РО НКВД МАССР. Юфа лично перевел Кузьменко в Тирасполь сразу после своего назначения на руководящую работу в НКВД МАССР. Кроме того, в фабрикации рапорта агента был замешан сам бывший нарком Широкий, который, по заявлению Юфы и других подчиненных, лично исправил доклад в «сторону заострения вопроса о наличии контрреволюционной троцкистской организации, фашисткой молодежной организации» [1889].

Приговор по «обвинению бывших сотрудников НКВД Молдавской АССР» содержит одну очень важную деталь. В нем сказано, что «дело в отношении Широкого прекращено за смертью его до суда» [1890]. Это значит, что разбирательство в отношении Юфы, Волкова, Шпиц, Чичкало и Кузьменко было составной частью дела, начатого в конце сентября 1938 г. против бывшего наркома внутренних дел МАССР Широкого. Или, точнее, Широкий должен был стать одним из главных обвиняемых на процессе над работниками НКВД МАССР [1891]. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 1 декабря 1938 г. в отношении учителя и директора школы села Ближний Хутор Тираспольского района Садалюка предопределило не только судьбу «пятерки», но и самого Широкого. 1 декабря 1938 г., как отмечает О.В. Хлевнюк, Политбюро приняло решение выдать Садалюку новую легковую машину М-1 [1892]и обязало Берию привлечь к ответственности следователя, который вел это дело, и его «вдохновителей». Более того, «в случае же подтверждения заявления Садалюка» Политбюро ЦК потребовало «организовать открытый суд, расстрелять виновных и опубликовать в печати (центральной и местной)». Ведущую роль в принятии этого решения играли Сталин и Молотов [1893]. Партия нуждалась в такого рода публичных демонстративных жестах, позволявших отмежеваться от НКВД и поддержать имидж власти. Тем не менее, несмотря на решение Политбюро от 1 декабря 1938 г. о публикации в печати информации о суде над виновниками и вдохновителями дела Садалюка, в газетах так ничего и не было опубликовано [1894].

С другой стороны, наказывать сотрудников НКВД поголовно — так как практически все они были замешаны в «использовании недопустимых методов следствия» — не было для режима ни желательным, ни возможным. Это бы парализовало всю деятельность карательного ведомства, от которого во многом зависела судьба сталинского режима [1895]. О том, что репрессии против бывших карателей НКВД в МАССР были выборочными и демонстративными, говорят также следующие факты. В фальсификации дел и «использовании недопустимых методов следствия» были замешаны все предыдущие начальники НКВД МАССР, не только Широкий, но и Ривлин, Лютый и другие. Ривлин, например, с самого начала Большого террора участвовал во всех репрессиях, направленных против разных социальных и национальных групп. С сентября 1937 г. по июль 1938 г. он был заместителем наркома и исполняющим обязанности наркома. Ривлин был арестован 7 октября 1938 г. и осужден Военным Трибуналом войск НКВД Киевского Военного округа 28 декабря 1939 г. по статье 206-17 УК УССР к 8 годам ИТЛ. Решением ГКО СССР от 27 июля 1942 г. он был освобожден из лагеря и отправлен на передовую в штрафной роте. Позже, в октябре 1943 г., судимость с него была снята, но Ривлину отказали в возвращении на службу в «органы» [1896].

Совсем по-другому сложилась судьба Лютого (Шестаковского). Он был наркомом внутренних дел МАССР с 29 декабря 1937 г. по 11 марта 1938 г., когда террор набирал высокие обороты, а в Тирасполе была создана пыточная камера [1897]. Как упоминалось выше, находясь с визитом в Тирасполе в июне 1938 г. в качестве замначальника Особого отдела ГУГБ НКВД Киевского военного округа, Лютый настойчиво «ориентировал» Широкого на то, что Борисов, первый секретарь Молдавского обкома, «есть враг» [1898]. Однако Лютый не был репрессирован как Широкий или Ривлин, в то время как одним из главных обвинений против Широкого была фабрикация дела против Борисова и других руководителей МАССР. Правда, и Лютый понес наказание, но намного позже, и мы не знаем пока, было ли это связанно с его участием в Большом терроре. За месяц до войны, 20 мая 1941 г., он был уволен из НКВД, однако с началом войны увольнение было отменено, и Лютый стал начальником приемного пункта ОСНАЗ ГУЛАГА НКВД СССР. После 1945 г. он работал в разных должностях в МВД СССР и, что примечательно, в 1949 г. как замначальника отдела спецпоселений МВД СССР был командирован в Кишинев в качестве эксперта по Молдавии для участия в подготовке операции «Юг», самой большой массовой депортации с территории Молдавской ССР. В марте 1951 г. Лютый был все-таки уволен из «органов», но за полгода до этого занимал должность замначальника 9-го управления МГБ СССР [1899]. По всей видимости, его увольнение из МГБ не было связанно с делом Абакумова (арестованного позже, 14 июля 1951 г.), но также не было связано с той ролью, которую он сыграл во время Большого террора. Возможно, он лишился поддержки своего покровителя в МТБ, имя которого мы еще не знаем.