Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Все это резко отличается от того, что происходило в Советском Союзе. Там не было ни поражения в войне, ни связанной с ним послевоенной оккупации, что привело бы к подрыву и делегитимации сталинского режима. Напротив, победа в войне еще больше возвысила Сталина. Генералиссимус выиграл, создав новую разновидность наследия, альтернативное прошлое, которое послужило делу легитимации последующих советских руководителей и оказалось крайне полезным для использования сегодняшними властными элитами России. СССР, а также Россия как его преемник не имели опыта, подобного Нюрнбергским процессам, здесь не было ни люстрации (очищения), ни комиссий «правды и примирения», ни Международного уголовного трибунала, которые позволили бы открыть архивы и воздать должное за преступления. Это не значит, что не раздавались голоса, главным образом за пределами Советского Союза, которые требовали привлечь к суду виновных в политических репрессиях. Но в условиях холодной войны эти требования, как представляется, были продиктованы скорее жаждой мести, чем справедливости [7] См., например: Applebaum Anne. Gulag: A History. - New York: Doubleday, 2003. Эпилог и особенно С. 575, где автор использует фразу Gulag denier («отрицающие существование ГУЛАГа») в отношении ряда определенных, но не названных по имени лиц; а также: The Black Book of Communism / Eds. Courtois Stephane et al.; trans. Jonathan Murphy and Mark Kramer. - Cambridge: Harvard University Press, 1999, особенно статьи Мартина Малии и Стефана Куртуа (Martin Malia and Stephane Courtois), которые видят в коммунизме моральный эквивалент нацизма; и David-Fox Michael On the Primacy of Ideology // Kritika. 2004. № 1. Vol. 5. P. 81–106. . Для России ближайшим подобием собственного Нюрнберга, не считая неудачного суда 1990-х гг. над КПСС, стали драматичные, хотя и всегда ограниченные откровения, сопровождавшие десталинизацию эпохи Хрущева, и более свободные и широкие дискуссии в прессе во время горбачевской гласности и ельцинских 1990-х годов [8] Суд закончился без принятия решения. Информацию об источниках, полученных в результате судебного разбирательства, см.: Архивы Кремля и Старой Площади: Документы по делу КПСС. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 1995. . Общественные организации, подобные «Мемориалу», послужили форумом для исследования и обсуждения травмы советских репрессий, однако голоса представителей этих организаций с началом нового века стали все более изолированы и редки.

Тем не менее в российской истории был короткий период с 1938 по 1941 гг., когда феномен perpetrator обсуждался активно, хотя и за закрытыми дверями, на секретных судебных процессах над оперативными сотрудниками НКВД всех уровней региональной иерархии. Предметом разбирательства были совершенные ими «нарушения социалистической законности». Эти судебные процессы известны как purge of the purgers — «чистка чистильщиков». Расследования начались в ноябре 1938 г., после прекращения массовых репрессивных операций. 17 ноября 1938 г. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) издали постановление «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Отметив, что очистка страны от внутренних врагов сыграла положительную роль в обеспечении будущего успеха социалистического строительства и что чистки ни в коей мере еще не закончены, авторы постановления в то же время указали на проблемы, недостатки и нарушения в работе НКВД и прокуратуры в центре и на местах. В постановлении говорилось о «массовых и необоснованных арестах», нарушении советских законов, пренебрежении агентурно-осведомительной работой и качеством расследований, а также о фальсификации уголовных дел. Выходило, что враги народа работали в НКВД и прокураторе. Постановление призывало прекратить массовые аресты и ликвидировать печально известные «тройки», ставшие одним из формальных институтов репрессий на местах [9] Юнге М., Бордюгов Г., БиннерР. Вертикаль большого террора: история операции по приказу НКВД № 00447. — М.: Новый хронограф, 2008. С. 426429. Постановление опубликовано в: Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы, 1927–1939. В 5 томах / Ред. В.П. Данилов, Р.Т. Маннинг и Л. Виола. — М.: РОССПЭН, 1999–2006. Т. 5. Книга 2. С. 307–311 (далее — ТСД). .

26 ноября 1938 г., через два дня после того, как Н.И. Ежов был устранен с поста главы НКВД, новоназначенный нарком внутренних дел Л.П. Берия издал приказ № 00762 «О порядке осуществления постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года». В соответствии с приказом предписывалось немедленно прекратить массовые аресты, индивидуальные аресты допускались лишь с предварительной санкции прокурора. Спустя месяц, 22 декабря 1938 г., Берия приказал, чтобы все приговоры, вынесенные «тройками» и не приведенные в исполнение до 17 ноября 1938 г., были отменены, а все дела по этим приговорам направлены в суды [10] Юнге М, Бордюгов Г., Биннер Р. Вертикаль большого террора. С. 429437. Л. Берия был назначен первым заместителем Н. Ежова 22 августа 1938 г. См.: Там же. С. 405. Приказ НКВД СССР от 26 ноября 1938 г. опубликован в: Лубянка: Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. 1937–1938 / Сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. — М.: Материк, 2004. С. 612–617. . 28 декабря 1938 г. совместная директива НКВД и Прокуратуры СССР приказывала принимать к рассмотрению все жалобы и петиции населения на решения «троек», а в случае неправомерности вынесенного «тройкой» приговора закрывать дело [11] ТСД. Т. 5. Кн. 2. С. 324. .

Эти изменения в политике привели к восстановлению в партии около 77 тысяч коммунистов [12] Khlevniuk О. Party and NKVD: Power Relationships in the Years of the Great Terror // Stalin’s Terror: High Politics and Mass Repression in the Soviet Union / Eds. Barry McLouglin and Kevin McDermott. - New York: Palgrave MacMillan, 2004. P. 26–27. . В то же время Политбюро ЦК ВКП(б) начало широкомасштабную проверку аппарата НКВД как в центре, так и на местах. В результате проверки 7372 человека (22,9 % общего оперативного состава НКВД СССР) в 1939 г. были уволены из органов госбезопасности. Из них 66,5 % были уволены за должностные преступления, «контрреволюционную» и другую компрометирующую деятельность. Из числа уволенных 695 работали в центральном аппарате НКВД. В общей сложности были заменены: четыре из пяти начальников главных управлений центрального аппарата НКВД СССР, четыре из пяти заместителей и помощников начальников главных управлений, 28 из 31 начальника оперативных отделов, 69 из 72 заместителей и помощников начальников оперативных отделов. Из общего числа 6174 руководящих оперативных работников были заменены 3 830 человек (62 % общего состава). В Московской области более половины начальников райотделов НКВД были репрессированы. В то же самое время 14506 новых работников были приняты на работу в НКВД в 1939 г., что составило 45,1 % от общего числа оперативных кадров [13] Кокурин А., Петров H\ НКВД: структура, функции, кадры (1938–1941) // Свободная мысль. 1997. № 7. С. 111–112. Данные о Московской области взяты из: Ватлин А.Ю. Террор районного масштаба. — М.: РОССПЭН, 2004. С. 109. Автор благодарит Н. Петрова за указание, что на 1 января 1939 г. это были следующие главные управления НКВД СССР: Главное управление пограничной и внутренней охраны, Главное управление рабоче-крестьянской милиции, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений, Главное управление шоссейных дорог, Главное управление пожарной охраны. Начальник не сменился только в последнем управлении. В это число не входят сведения о главках, организованных в конце 1938 г., так как в большинстве из них начальников не назначили на 1 января 1939 г. .