Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

В этой связи для составления социально-психологического портрета обвиняемого интерес представляет уточнение его биографических данных в ходе следствия. На вопрос, почему он стремился попасть на работу в органы ЧК-ГПУ, Г. Гришин-Шенкман ответил: «Мне хотелось хорошо пожить, быть у власти, командовать, и я считал, что этого добьюсь в органах ЧК-ГПУ» [386] Там же. Л. 69. Протокол допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 27 августа 1938 г. . С этой же целью Г. Гришин-Шенкман в анкетах «приписывал себе разные революционные заслуги» («при деникинцах подвергался преследованиям и аресту»), которых в действительности не имел [387] Там же. Л. 70; 103. Протокол допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 27 августа 1938 г.; Протокол дополнительного допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 1 сентября 1938 г. . Даже если учесть, что он находился под сильным давлением следователей, ответ в целом отражал истинные ценностные ориентации и мотивацию Г. Гришина-Шенкмана и многих других его коллег, стремившихся попасть в «органы». Изгнание из них и арест означали крах всей жизни. В протоколах допросов излагались обстоятельства вовлечения в «антисоветскую троцкистскозаговорщическую организацию», сведения об ее кадрах и задачах, которые якобы поставил Г. Гришин-Клювгант перед Г. Гришиным-Шенкманом еще в 1932 г. [388] Там же. Л. 80. Протокол допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 27 августа 1938 г. Далее приводились факты из его служебной деятельности, приправленные «вредительским соусом» [389] ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 67841. Т. 3. Л. 8296־. Протокол допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 27 августа 1938 г. . «Организационные связи» между М. Детинко, Н. Смелянским и Г. Гришиным-Шенкманом по-прежнему не выходили за рамки этой троицы. На требование сказать, кого Г. Гришин-Шенкман завербовал в «организацию», он отвечал, что никого не вербовал, и заданий таких ему никто не давал. Также отрицал он связь с иностранной разведкой и шпионскую деятельность, признав свою вину по другим пунктам [390] Там же. Л. 98-101. Протокол допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 29 августа 1938 г. .

Таким образом, Г. Гришин-Шенкман «сознался в принадлежности к антисоветской троцкистской заговорщической организации». Однако, поскольку снова необходимо было произвести ряд дополнительных следственных действий, возбуждалось ходатайство о продлении срока содержания его под стражей до 1 октября 1938 г. [391] Там же. Л. 16. Постановление 4-го отдела 1-го Управления НКВД УССР о возбуждении ходатайства о продлении срока содержания под стражей Г.И. Гришина-Шенкмана. 29 августа 1938 г. При этом обвиняемому было объявлено, что следствие по его делу закончено, и следственное дело направляется по подсудности [392] Там же. Л. 349. Протокол о завершении следствия по делу Г.И. Гришина-Шенкмана. 31 августа 1938 г. .

Тем временем В. Мартынюк признался, что был завербован в «троцкистскую организацию» Г. Гришиным-Шенкманом. Интересны обстоятельства вербовки: «Гришин, работая заместителем начальника областного Управления НКВД по Житомирской области, часто приезжал ко мне в Бердичев, останавливался у меня. В наших беседах Гришин высказывал свое неудовольствие массовыми арестами, которые проводились, подкрепляя это фактом того, что политика коммунистической партии неправильна, вследствие чего возникают массовые недовольства трудящихся, а отсюда — аресты и репрессии без разбора, кого и как. Я взгляды Гришина полностью разделял и одобрял» [393] Там же. Л. 160167־. Протокол допроса В.С. Мартынюка. 5 сентября 1938 г. . Советская традиция кухонных разговоров о политике жила и среди руководителей разных рангов. Не были исключением и чекисты. То, что они друг другу доверительно говорили, высказывая подчас свое возмущение, под нажимом следствия превращалось в преступление.

Похоже, что от В. Мартынюка следствие больше ничего не добилось. 30 сентября 1938 г. выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР приговорила его к ВМН [394] Там же. Л. 29. Справка об осуждении В.С. Мартынюка к ВМН. 4 апреля 1939 г. . Произошло это во время паузы в следствии по делу Г. Гришина-Шенкмана. Ни одного документа, объясняющего паузу, длившуюся почти полтора месяца, в деле нет. 13 октября 1938 г. обвиняемого ознакомили с показаниями В. Мартынюка о «вербовке» его в «организацию». Нужно отдать должное Г. Гришину-Шенкману — этот пункт обвинения он отрицал стойко [395] ОГА СБУ. Ф. 5. Д. 67841. Т. 3. Л. 106. Протокол допроса Г.И. Гришина-Шенкмана. 13 октября 1938 г. , что так и не позволило следствию расширить круг житомирских чекистов — «участников троцкистской организации». В следствии снова наступила пауза, которая длилась еще дольше, чем первая — до конца декабря 1938 г.

В декабре 1938 г. расследование по делам житомирских чекистов вступило в новую фазу. В связи с этим обратимся к документам, опубликованным в совместном польско-украинском научно-документальном издании, посвященном проведению органами НКВД УССР польской операции. В нем содержится раздел из 26 документов, основная часть которых относится к Житомирской области [396] См.: Польща та Україна у тридцятих ־ сорокових роках XX століття. Невідомі документа з архівів спеціальних служб. Т. 8. Великий терор: Польська операція 19371938־. У 2 ч. Варшава-Київ, 2010 / Ред. колегія: Є. Бедна-рек та ін. Ч. 2-га. Розділ V. Зловживання у репресивному апараті. С. 1625־ 1861. . Составители указали, что эти документы рассказывают о следствии по делам бывших работников НКВД, которые были признаны виновными в применении незаконных следственных методов, и обратили особое внимание на три документа: протокол допроса свидетеля — главного врача Житомирской тюрьмы Наума Моисеевича Мордушенко (1895 г. р.), объяснение упоминавшегося Д. Манько и письмо [397] Морозов в тексте называет письмо донесением. военного прокурора пограничных и внутренних войск НКВД УССР военного юриста 1-го ранга Морозова прокурору СССР А.Я. Вышинскому (1883–1954).

Главврач рассказал о случаях составления актов о смерти замученных узников тюрьмы без предварительного вскрытия тел или даже их осмотра, о вписывании в документы фальшивых причин смертей, об обнаружении на телах многих жертв следов от побоев на допросах, а также о запрещении со стороны тогдашнего начальника тюрьмы УНКВД Михаила Захаровича Глузмана (1904 г. р.) фиксировать жалобы жертв избиений на действия следователей УНКВД [398] См.: Там же. Ч. 1-ша. С. 86; Ч. 2-га. С. 16501656־. Протокол допроса Н.М. Мордушенко. 13 декабря 1938 г. . Все это имело место в период с конца 1937 по сентябрь 1938 гг.

Основной докладчик на заседаниях особой тройки при УНКВД Д. Манько, пребывавший на тот момент еще на свободе (арестован 8 января 1939 г.), дал пояснения о порядке слушания следственных дел на заседаниях тройки в период с 20 сентября по 3 ноября 1938 г. Среди многочисленных «извращений» в деятельности особой тройки он привел факты отсутствия на заседаниях тройки одного из ее членов [399] См.: Там же. Ч. 1-ша. С. 86; Ч. 2-га. С. 17001706־. Объяснение заместителя начальника 3-го отдела УГБ УНКВД по Житомирской области Д.И. Манько. 15 декабря 1938 г. .