Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Тем не менее, в случае с Тягиным, пусть не так четко, также прослеживается и «партийный» след. В 1938 г. на Украине произошло смещение центра тяжести репрессий с карательных акций в отношении кулаков и уголовников на репрессии в отношении «других антисоветских элементов», в частности — членов антисоветских партий эсеров, меньшевиков, анархистов, бундовцев, сионистов. Во многом это произошло в результате директив НКВД СССР № 17089 от 18 января 1938 г. и № 17231 от 14 февраля 1938 г. Дополнительный импульс репрессиям в отношении членов антисоветских партий придало уже непосредственно руководство НКВД Украины. В.Ф. Калюжный так рассказал об этом на очной ставке с Тягиным 14 сентября 1939 г.: «В июне месяце [1938 г.] во время прохождения XIV съезда КП(б)У Успенский собрал работников НКВД, делегатов съезда, где начальники отделов НКВД сделали доклады о своей работе. На этом совещании Успенский сообщил о том, что за последнее время работа по антисоветским партиям была прекращена и что надо эту работу усилить. Также он указал примерно так: “До каких пор эти меньшевики, эсеры, сионисты и др. участники антисоветских политических партий будут ходить по советской земле”, причем он подчеркивал об активе этих партий. При этом Успенский указал, что они проводят антисоветскую работу и сейчас» [910] Там же. Л. 314–331. . Вернувшись со съезда в Одессу, Калюжный отдал распоряжение подготовить справки на арест эсеров, меньшевиков, бундовцев, сионистов и дашнаков. В своих показаниях сотрудники СПО называли цифру 1500–2000 справок; Калюжный на следствии называл эту цифРУ абсурдной, заявляя, что речь шла не об арестах, а о «количестве формулярного учета У СО, главным образом по антисоветским политическим партиям, которые необходимо было взять из У СО в отделение [СПО]» [911] Там же. .

Тягин, в свою очередь, утверждал, что аресты по антисоветским политическим партиям проводились в два приема: если с декабря 1937 г. по апрель 1938 г. аресты «проводились на основе крепких агентурных материалов и в процессе следствия были вскрыты […] эсеровская, сионистская, анархистская, дашнакская, меньшевистская [и] бундовская» организации, то с апреля 1938 г. аресты проводились уже на основе устаревшего формулярного учета 1920-х гг., «причем на некоторых лиц не было данных об участии в подпольных организациях, но в справках на арест об этом писалось» [912] Там же. .

На самом деле даже с привлечением собственных архивных материалов у чекистов было явно недостаточно кандидатов для ареста, и сотрудники 2-го отделения задействовали в этой ситуации данные партийных организаций Одессы, которые вели учет коммунистов — «выходцев из других политических партий». Так, оперуполномоченный СПО УНКВД по Одесской области Бутович в своем рапорте особоуполномоченному НКВД УССР от 11 марта 1939 г. сообщал, что работал «около 10 дней во 2-м отделении 2-го отдела УГБ под руководством начальника отделения Тятина», где выполнял полученное от Тятина задание — «выписать до 100 справок на арест эсеров, причем установка была такова, что при наличии материалов, что то или иное лицо когда-либо состояло в партии эсеров, подлежало аресту как участник контрреволюционной организации». Собственных данных у Бутовича хватило только на 10 справок, и Тягин, согласно рапорту Бутовича, стал выявлять бывших эсеров по архивам районных партийных комитетов [913] Там же. Л. 230232־. . Калюжный на допросе 15 мая 1939 г. дал показания о том, что действительно посылал сотрудников «для пополнения учета […] в парторганизацию Одессы, взять список выходцев из других политических партий, в том числе бундовцев» [914] Там же. Л. 4348־. .

В результате аресты в июне-июле 1938 г. эсеров, сионистов и бундовцев вылились в очередные репрессии против одесских коммунистов. Часть обвиняемых по сфабрикованным делам эсеровской, бундовской и сионистских организаций в Одессе была освобождена в 1939 г. и выступила с обвинениями в адрес сотрудников УНКВД по Одесской области, в частности, в адрес Тягина. Так, из 11 членов подпольной бундовской организации в Одессе во главе с Борухом Меер-Срулевичем Кушниром, 5 марта 1939 г. были освобождены шестеро: Б.М. Кушнир, И.И. Лидов ский, Х.С.Небескин, И.С. Цитрин, М.М. Бирман и Б.Я. Детинко [915] Там же. Т. 2. Л. 38–45. .

И Машковский, и Тятин были теми сотрудниками НКВД, благодаря которым сталинскому руководству удалось реализовать свои планы и осуществить массовые репрессивные кампании НКВД 1937–1938 гг. Они лично эффективно способствовали тому, чтобы были расстреляны или заключены в лагеря десятки и даже сотни людей. Но судьба жертв из числа верующих или советских немцев не интересовала государство. Машковскому и Тятину не повезло: они оказались на скамье подсудимых главным образом потому, что против них были выдвинуты обвинения в нарушении социалистической законности в отношении представителей советских партийно-государственных элит.

19 декабря 1939 г. бывший секретарь партийной организации УНКВД по Одесской области М.М. Мазур в своем заявлении особоуполномоченному НКВД по Одесской области Баранюку рассказал о том, как было сфабриковано так называемое «дело КПК», сыгравшее роковую роль в судьбе одесских чекистов-«перегибщиков». События развивались следующим образом. В конце января 1938 г. областное управление НКВД посетил секретарь КПК по Одесской области Г.И. Самарин. Целью его визита была проверка дел партийной организации управления, он потребовал отчета от секретаря партийной организации УНКВД и начальника СПО Калюжного [916] Архив УСБУ по Одесской обл. АСД на С.И. Гапонова и др. № 03424 в 5 гг. Т. 2. Л. 138. . Интерес Самарина был отнюдь не праздным: с конца 1937 г. в областную комиссию партийного контроля стали поступать «сигналы» о грубых нарушениях чекистами революционной законности, в том числе от начальника 5-го отделения Дорожно-транспортного отдела НКВД Одесской железной Дороги лейтенанта ГБ И.А. Зеликова [917] Архив УСБУ по Одесской обл. АСД № 38580 на В.Ф. Калюжного в 3-х тт. Т. 3. Л. 1–2. . Зеликов в частности заявил, что, как чекист, не может сказать всего, но как коммунист «считает своим долгом поставить в известность КПК о неблагополучии в Одесском УНКВД, с тем, чтобы Вы заглянули туда». Заявление Зеликова было отправлено в партколлегию компартии Украины, но чекисты, узнав о попытке контроля над ними, привяли свои меры. «Предатель» Зеликов не позднее мая 1938 г. был арестован, только к апрелю 1939 г. освобожден, уволен в запас и переехал в Запорожье [918] Сведения А.Н. Жукова (Москва). Зеликов Израиль Абрамович, 1906 г.р., член ВКП(б) с 1926 г., по состоянию на июнь 1942 г. — сотрудник Челяб-металлургстроя НКВД. . Как позднее показал еще один фигурант по делу КПК, «бывший секретарь партколлегии Самарин неоднократно разговаривал по этому делу с Федоровым, облуправление НКВД знало, таким образом, о всех сигналах, поступавших в КПК, и о мероприятиях, намечавшихся и предпринимавшихся в направлении проверки их». В том числе материалы на чекистов-«перегибщиков» были направлены уполномоченными КПК Н.И. Ежову и А.И. Успенскому [919] Архив УСБУ по Одесской обл. АСД № 38580 на В.Ф. Калюжного в 3-х тт. Т. 3. Л 149–157. Показания С.Я. Шпака от 9 апреля 1940 г. .