Чекисты на скамье подсудимых. Сборник статей

Рискнем предположить, что среди лиц, выпущенных на свободу, была сравнительно высока доля бывших членов ВКП(б) — как партийно-советских работников, так и представителей советских функциональных элит. Именно жалобы этих людей и стали основным инструментом отбора основной массы сотрудников НКВД, наказанных за нарушение «социалистической законности», именно их дела, а не дела рядовых граждан, главных жертв массовых операций НКВД, стали предметом следствия и судебных процессов над «проштрафившимися» чекистами и в конечном итоге определили всю ущербность кампании по наведению порядка в органах госбезопасности. В длительной, методичной Работе не был заинтересован никто: ни руководство партии и государства, ни прокуратура, ни сами органы госбезопасности.

В нашем распоряжении имелись материалы трех архивноследственных дел в отношении восьми сотрудников УНКВД по Одесской области, осужденных в 1939-м и в 1943 гг. по обвинениям в «нарушении соцзаконности». По этим делам проходили два начальника Секретно-политического отдела (СПО) областного управления — В.Ф. Калюжный и С.И. Гапонов (причем Гапонов достаточно длительное время исполнял обязанности начальника Одесского УНКВД), а также шестеро их подчиненных — Д.Б. Кордун, Е.А. Абрамович, Я.И. Берензон, Н.М. Тятин, В.А. Машковский и А.Е. Гнесин. В отношении Калюжного и Тягина были заведены индивидуальные дела, Кордун, Абрамович, Берензон, Машковский и Гнесин проходили в качестве обвиняемых по делу Гапонова. Помимо следственных дел мы также располагали личными делами Машковского и Гнесина. Эти восемь человек были не единственными сотрудниками УНКВД по Одесской области, изгнанными из УГБ или осужденными в ходе бериевской чистки [901] Так, например, были осуждены сотрудники 3-го (Контрразведывательного отдела) И.Е. Рыбаков, Б.И. Раев, Я.В. Зислин во главе с начальником отдела А.Г. Шнайдером, с 1939 г. был под следствием начальник отделения КРО Ф.С. Орловский-Гороховский. К сожалению, их архивно-следственные Дела оказались для авторов недоступными. . Однако мы полагаем, что материалы их дел тем не менее являются репрезентативным источником для изучения кампании по дисциплинированию НКВД, поскольку СПО был одним из главных оперативных отделов органов госбезопасности, на который, наряду с Контрразведывательным отделом, легла основная тяжесть осуществления массовых операций 1937–1938 гт.

В полном соответствии с нашей рабочей гипотезой о том, что на скамье подсудимых оказались преимущественно чекисты, имевшие дело с репрессиями в отношении членов ВКП(б), четверо из восьми осужденных одесских чекистов (Кордун, Абрамович, Берензон и Гнесин) были сотрудниками 1-го отделения 2-го отдела (СПО), в задачу которого входило оперативное «обслуживание» лиц, связанных с коммунистической партией — «троцкистов», «зиновьевцев», «левых» и «правых» уклонистов, «мясниковцев», «шляпниковцев», лиц, вычищенных из ВКП(б). Исключение среди чекистов, проходивших по делам Калюжного и Гапонова, составляли младший лейтенант ГБ, помощник начальника 6-го («церковного») отделения Секретно-политического отдела УНКВД по Одесской области В.А. Машковский и начальник 2-го отделения СПО Н.М. Тятин, чье отделение занималось преимущественно борьбой с эсерами, меньшевиками, анархистами, бундовцами и сионистами.

Каким же образом эти два чекиста оказались в компании своих коллег из первого («партийного») отделения СПО? Не противоречат ли материалы их дел сформулированной нами рабочей гипотезе? Документы свидетельствуют, что Машковский и Тягин скорее относились к тем чекистам, благодаря которым, если пользоваться формулировками постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г., органам НКВД удалось «проделать большую работу» по «разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов» и обеспечить тем самым «дальнейшие успехи социалистического строительства». Аттестационные листы и наградные представления рисуют в их случае картину передовиков и заправил массового террора.

Владимиру Антоновичу Машковскому в 1937 г. исполнилось 26 лет, он происходил из семьи украинских крестьян, вступил в комсомол в 1930 г., с 1933 по 1936 г. служил в РККА, с 27 ноября 1937 г. стал сотрудником 4-го (СПО) отдела У ГБ УНКВД по Одесской области. Согласно материалам досрочной аттестации от 30 мая 1938 г., Машковский быстро освоил специфику чекистской работы. Если учесть, что он сделал это в нервной, весьма непростой для сотрудников НКВД атмосфере массовых операций, то Машковского ждало большое будущее в «органах». Первые четыре месяца он проработал в качестве практиканта, а потом сразу же выдвинулся на пост помощника начальника 6-го («церковного») отделения. Как утверждалось в аттестационном листе, подписанном Д.Д. Гречухиным и В.Ф. Калюжным, Машковский фактически «руководил отделением по церковникам», лично «вскрыл и ликвидировал контрреволюционную церковнофашистскую организацию с областным центром, имеющим связь с РОВС», по этому делу «кулацкой» тройкой было осуждено 56 человек (из них Машковский лично получил показания от 40 чел.). Кроме этого, он «вскрыл и ликвидировал контрреволюционную группу еврейских клерикалов, поддерживающих связь с Палестиной» (по делу было осуждено 8 чел. к ВМН), а также принимал участие в следствии по делу контрреволюционной военно-повстанческой организации. Молодой чекист также «достаточно Умело руководил агентурой», завел четыре агентурные разработки по «церковникам» и 11 дел-формуляров. С точки зрения начальства, Машковский заслуживал присвоения специального звания — младший лейтенант госбезопасности [902] Личное дело № 2041 УСБУ по Одесской области на В.А. Машков-ского. Ч. 3. Л. 1, 11–12. .

Дальнейшие успехи Машковского в течение 1938 г. также впечатляли. Летом 1938 г. Гапонов выдвинул его на должность начальника отделения, так как «инициативный и энергичный» Машковский вскрыл «областной совет» контрреволюционной сектантской организации, при этом лично провел следствие на 17 «сектантов». Всего за период с 1 января 1938 г. он провел самостоятельное следствие в отношении 138 человек, к октябрю эта цифра достигла 180, все они были осуждены. В октябре 1938 г. начальник Одесского УНКВД Киселев особо отмечал, что Машковский хорошо работал с агентурой, «получил ряд ценных донесений по церковно-монархическому и сектантскому подполью» от агентов «Светловидова», «Нового» и «Нагорного», завербовал двух агентов и пятерых осведомителей, имел на связи шесть агентов и семь осведомителей, в результате работы с которыми было заведено 16 дел-формуляров и три перспективные агентурные разработки. В результате в октябре 1938 г. Киселев подписал наградной лист, в котором ходатайствовал о награждении кандидата в члены ВКП(б) Машковского знаком «Почетный работник ВЧК-ГПУ» [903] Там же. Л. 19–21. . Согласно еще одной характеристике от 27 октября 1938 г., Машковский служил примером «[…] всему составу 4-го отдела как по дисциплине, так и по производственным показателям. Тов. Машковский является одним из растущих и перспективных работников» [904] Там же. Л. 22. .