Брэд Дьюкс - Твин Пикс. Беседы создателя сериала Марка Фроста с главными героями, записанные журналистом Брэдом Дьюксом

Шерил Ли:Большая удача, что в таком юном возрасте, я получила возможность поработать с невероятно талантливыми актерами. Это были особенные, разносторонние и очень глубокие личности. Кучка актеров могла сыграть серьезную драму, и в то же время быть дико смешными. Они все выделялись из толпы.

Кайл Маклахлен:В оригинальном сценарии нескольких серий (хотя даже первых семи) персонажи были четко прописаны, с прекрасно подобранными на роль актерами. Каждый из них: Майкл Хорс, Гарри [Гоаз] и Кимми [Робертсон] – сильно выделялся из массы, и при этом вы верили, что они команда. На студии царил дух товарищества, и все уживались друг с другом, получали от процесса удовольствие и наслаждались творческой атмосферой, которая с самого начала ощущалась не только среди актеров, но и среди создателей проекта.

1989 год подходил к концу, как и сосредоточенное производство первого сезона. Написанный и поставленный лично Марком Фростом, финал сезона привел каждую сюжетную линию к точке кипения, оставляя большинство персонажей в смертельной опасности, включая и раненного выстрелом агента Купера, перед тем, как серия погрузилась во мрак конечных титров.

Пол Трехо (режиссер монтажа седьмой серии):Никогда не забуду, как работал над финалом первого сезона. Шла рождественская неделя 89-го, и я отчетливо помню, что был один на работе в тот день. Мы с Дэвидом и Марком посмотрели отснятый материал, и Дэвид сказал лишь: «“Твин Пикс” в эту ночь был занят по горло, правда?» Там столько всего произошло, в кого-то стреляли, а на лесопилке случился пожар.

Марк Фрост:Хорошие были времена. Мы вкалывали с ночи до зари, съемки уже близились к концу, и все порядочно выдохлись. Тогда мы решили сделать контрольный выстрел, дабы поймать быка за рога, и команда проекта сплотилась, приложив все силы, чтобы нанести конечный удар. Это было потрясающе. Я знал, что все так будет [стану режиссером серии], потому что время нашлось только сейчас, я был так занят подготовкой остальных эпизодов, что не мог терять ни минуты и отрываться от процесса. Таким образом, мы нашпиговали серию сюжетными поворотами, и это было точно буйство фантазии.

Пайпер Лори:Я любила работать с Марком. Он мог поручить мне действия определенного вульгарного характера, чего другим режиссерам я бы не позволила, например закатывать глаза. Если б меня, в мои восемнадцать, на студии Universal режиссеры попросили бы притвориться или сыграть поверхностно, я бы пришла в бешенство. Но я была уверена в своих силах и доверяла ему. Своими маленькими подсказками, пикантными подробностями он помогал мне оживить сцену и внести нотку юмора. Я не решалась это делать, но он вдохновлял меня. Мне очень нравилось с ним работать и, конечно же, сниматься в его фильме («Сторивилль»).

Рэй Уайз:В финале сезона на моей улице снова настал праздник. Снимали в больнице, в Бербанке, сцену, где Лиланд убивает Жака Рено (Уолтера Олкевича), душит его подушкой. Для меня это был очень драматичный момент, и, покончив с Жаком Рено, я издал беззвучный крик, который был моей идеей. Тогда крика Аль Пачино в «Крестном отце 3» еще не было. Так что в этом смысле я – первопроходец. (Смеется.) Как бы то ни было, я наслаждался процессом, и эта сцена производила сильный эффект. Уолтер Олкевич – мой старый приятель, хороший актер, и мы неплохо провели время.

Венди Роби:В сцене, которую режиссировал Марк (где Надин пытается покончить с собой), я шевелила губами. Это было «прощай». Марк хотел услышать это от меня.

До начала съемок он спросил меня: «Какая музыка заставляет тебя плакать?» – и я ответила, что песня «Я схожу с ума» («Crazy») Пэтси Клайн. И когда снимали сцену самоубийства, эта мелодия играла на заднем плане, а камера двигалась вокруг моей головы. Он хотел, чтобы я заплакала, и сделать это нужно было в определенный момент, ведь если б камера зашла с левой стороны, из-под повязки на глазу потекли бы слезы. Мне пришлось несладко! (Смеется.) Вот так мы и работали.

Находясь в своем собственном мире, я бормотала: «Прощай! Прощай!» Для этого мне пришлось пойти в студию звукозаписи с личной кассетой Пэтси Клайн. И, не понимая зачем, там технический специалист прокручивал песню снова и снова, пока я сидела в кабине для прослушивания и внимала «Я схожу с ума», плача и на разный лад повторяя «Прощай!», чтобы Марк мог использовать это позже.

Мое «прощай» было связано с просмотром передачи по National Geographic. Тогда дочь сидела у меня на коленях, а выпуск был про белых медведей, под названием «Попрощайся». Это было давным-давно, но я помню, как охотник выстрелил в медведицу и как ее детеныши приникли к телу матери. Камера отъезжала все дальше, и было видно, как медвежата пытаются разбудить свою маму, а моя дочь Саманта сидела у меня на коленях и рыдала со словами: «Прощай!» То есть я бессовестно воспользовалась тяжелым воспоминанием, чтобы вытянуть сцену.

Крис Малки:Я превратил Лео в овощ! Выстрелил в него через окно в этой серии и уложил под аппарат искусственного давления. Хэнк Дженнингс был недоумком, но его было так интересно играть! Я бы мог набивать себе цену и дальше, но появилась одна уморительная сцена (возможно, ее поставил Марк), в которой я порезал палец себе и Джози, сделав нас кровными братьями; в ней мы еще и выпили кровь друг друга. Так вот, в самом начале сцены, когда я начинал говорить, положение моей головы оказывалось на уровне висящих на стене рогов, как будто у меня и правда выросли рога! (Смеется.) Мы оставляли тонкие намеки в кадре.

Ричард Беймер:Марк Фрост – человек, который помог мне включить мозги в работе. Снимали сцену в «Одноглазом Джеке», где я и Блэки [Виктория Кэтлин] что-то отмечали, попивая вино и куря сигары. Когда Марк дал мне в руки сигару, этот реквизит помог мне осознать, как действовать дальше. Бен Хорн вышел наружу. Раньше я колебался. Плевался в камины, возомнив себя серьезным бизнесменом. Придерживаясь этой мысли, я и работал. Но как только я высокомерно втянул в себя дым, сигара пробудила во мне настоящего персонажа, я сразу расслабился.

Джеймс Маршалл:С Марком было проще, чем с другими режиссерами, потому что, наряду с Дэвидом, он был создателем сериала. Ты работал с одним из «отцов». Марк явно отличался от Дэвида, но он поразительно взаимодействовал на площадке, отпуская тебя в свободное плавание. И этим стремился не угодить, а лишь улучшить результат.