Сергей Яковлев - На задворках России

— Вообще-то, Сергей Павлович не хочет, чтобы вы слишком уж... Чтобы вы про все знали...

Пришлось буквально за руку привести ее к Залыгину, спросить прямо:

— Вы действительно велели бухгалтеру скрывать от меня информацию о доку­ментах, которые я подписываю?

Он, конечно, долго ничего не понимал.

— Не то чтобы скрывать... — мямлила Лиза.

Выслушав мой прямой вопрос в третий или четвертый раз, Залыгин попросил оставить его наедине с бухгалтером:

— Это какое-то недоразумение. Мы сейчас разберемся.

Через пять минут зовет меня. Нахожу его уже в одиночестве, красным и распален­ным. Спешит выговориться:

— Может быть, вы возьмете на себя полностью руководство журналом?

— Бог с вами, Сергей Павлович. Чем вас Лиза против меня настроила?

— Ничего не настроила! Почему бы вам не взять все на себя? Что тут особенно­го?

Все это с неповторимым старчески-беспомощным сарказмом.

— Сергей Павлович, я не рвусь командовать, и вы хорошо об этом знаете. Меня вполне устраивает роль вашего литературного заместителя, на которую я был при­нят. Но если уж вы хотите, чтобы я помогал вам еще и по финансовой части, мне нужна информация. Я отвечаю за содержание бумаг, которые подписываю, и не могу подпи­сывать вслепую.

Не сразу, но остыл.

— В этом есть резон . ..

Впоследствии сам не раз с тревогой возвращался к этой теме:

— Вы, кажется, составляли перечень вопросов к бухгалтеру? Надо ей эти вопросы подать как официальный документ, пусть отвечает. Она хочет сама всем распоря­жаться, этого допускать нельзя. Скажите, что я уполномочил вас контролировать. Проверяйте, чтобы все совпадало...

И в другой раз:

— Я с ней поговорю, она даст вам ответы. А вы разбирайтесь. Надо уж или как я, ни во что не вмешиваться, или все держать под контролем . ..

Однако стоило Лизе показаться ему на глаза, глянуть в ее обычной манере испод­лобья, хмыкнуть иронически, как Залыгин утрачивал боевой дух, настроение меня­лось на прямо противоположное.

— Может быть, назначить ее коммерческим директором? — предложил я ему од­нажды наедине. — Она ведь ни в чем не дает отчета, мне с ней трудно работать.

— И мне трудно.

— Упряма, властолюбива. ..

— А другой безынициативен, как Василевский. А третий, подобно Спасскому, ре­зину тянет. У всех недостатки.

— Я и говорю: пусть уж лучше сама все решает. Если вы ей доверяете, если она умная ...

— Умная! Ее в любой банк примут, уже сейчас много предложений...

— Вот и назначьте. Коммерческим.

Только тут до него дошло. Опешил.

— А вот это ... Это — фантазия!

Рассердился, принялся кому-то звонить, давая понять, что разговор окончен.

Бухгалтер получала в редакции больше всех, о чем Залыгин почему-то всегда упо­минал с гордостью. Уже на моей памяти Розе Всеволодовне с трудом удалось угово­рить Лизу сделать зарплату главного редактора чуть-чуть выше — на символическую сумму в несколько рублей, из соображений сугубо этических.

Так и работали. Когда на стол мне, положим, ложилась платежка на особо круп­ную сумму, я звонил Залыгину:

— Такая-то сумма отправляется туда-то. Вы знаете об этом?

— Знаю, Лиза мне говорила. Подписывайте!

— Вы вполне уверены? Тут вот Василий Васильевич ворчит, сомневается в целесо­образности.

— Ну, этот всегда ворчит...

С болезнью Залыгина, как легко догадаться, подобная система начала давать серь­езные сбои.

Придя иной раз на работу, я заставал Спасского в тревоге, взволнованно шушука­ющимся с Розой Всеволодовной. Обнаружилась недостача наличности. Доступ к кас­се — только у него да у Хреновой.

Вскоре после этого — звонок мне из больницы, Залыгин слабым голосом спраши­вает:

— Вы следите за нашей бухгалтерией?

— Насколько могу, Сергей Павлович.

— Проверяйте все! Скажите Хреновой, что я вам поручил!

— Вообще-то, деньги, как вы знаете, через мои руки не проходят, только бумаги...

— Это неважно!

У Розы Всеволодовны в это время — новая забота. Казино "Каро", занимающее у "Нового мира" первый этаж, в порядке частичной оплаты давно уже обеспечивает редакцию горячими обедами. Так условился с администрацией казино Спасский. Но для бухгалтерии все, что делает Спасский, — плохо. Поэтому Хренова, а следом за ней Зюзина "бастуют": не спускаются к обеду в буфет.

— Очень я за Лизочкино здоровье беспокоюсь! — изо дня в день стонет, появляясь в приемной, настырная Сарра Израилевна.

— Поговорите с Лизой! — озабоченно просит меня Роза Всеволодовна. — Что за капризы?

При случае захожу в бухгалтерию к Хреновой и Зюзиной. На журнальном столи­ке — шоколадный торт, фрукты, десертное вино...

— Что ж не обедаете со всеми? За вас беспокоятся.

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке! — одна.

— Выясните у Василия Васильевича, как он собирается выплачивать нам компен­сацию за несъеденные обеды! — другая.

Вскоре обнаруживается, что они все-таки обедают. В Роскомпечати, где отличная столовая и можно заранее приобретать талоны на питание. Ходят туда вместе с зав­хозом.

Коробейников агитировал других, приходил и ко мне, настойчиво уговаривая присоединиться.

— Вообще-то, меня наши обеды устраивают.

— Так можно в час там поесть, а в три часа здесь. И сравнить. Даром же! — зачем-то подмигивал, вертел в руках пачку оплаченных талонов, как фокусник.

Реклама действовала. За первой троицей потянулись другие — пожилые "девочки" из компьютерного цеха, корректоры. Из каких средств оплачиваются эти обеды, для всех оставалось тайной. Обиженный Спасский принципиально не вмешивался. Роза Всеволодовна (ее уверяли, что на обеды расходуются деньги, которые "все равно пропадут", "уйдут в налоги", в чем она в свою очередь старалась уверить меня) начала не на шутку волноваться.

В один из дней сообщает решительно:

— Я распорядилась отменить обеды на стороне для всех, кроме Лизы и Зюзиной... — спохватывается: — Не я, конечно, распорядилась, а Сергей Павлович, когда узнал, что у нас творится.

— Это плохо, — заметил я. — Не нужно никаких особых обедов. Ни для кого.

— Так решил Сергей Павлович! — обиделась.

Через время выясняется, что на обеды расходуются наличные суммы от продажи журнала в редакции. Продажу и льготную подписку вела Сарра Израилевна Шапиро. Каждый раз она отчитывалась перед бухгалтерией: в проданных экземплярах и пере­давала деньги кассиру Зюзиной. Суммы были немаленькие.

Я потребовал от бухгалтерии отчета. Тут-то и обнаружилось, что часть этих денег по кассе не проводилась и тратилась, между прочим, на обеды...

Обманутая в лучших чувствах Роза Всеволодовна в истерике. Сарра Израилевна, невольно раскрывшая "тайну", становится врагом бухгалтерии и завхоза Коробейни­кова (сидящего, между прочим, в одной с ней маленькой комнатке при входе в редак­цию); старуху затравливают и запугивают до того, что в один прекрасный день она грохается в обморок прямо посреди редакционного коридора...