Ленина Кайбышева - После Чернобыля

“Лицом к лицу — лица не увидать, большое видится на расстоянии”, — мудро сказал поэт. Когда-нибудь люди по достоинству оценят не только трагизм сложившейся 26 апреля 1986 года ситуации, но и глубокое благородство жителей г.Припяти и всего Чернобыльского района, от рядового рабочего до администратора высокого уровня.

Примерно в одно время с начальниками УС ЧАЭС и тоже поочередно сменялись и главные инженеры. Заступив сначала на должность заместителя главного инженера, они постепенно продвигались по службе. По-видимому, это было оптимальным организационным решением, но личным благом, стремлением делать карьеру в таких жутких условиях уж никак не назовешь. Некоторые руководители после аварии годы работали бессменно на своих постах. Среди них — директор комбината специальных строительных конструкций для АЭС (КССК) Ю.Б. Муравьев, главный механик стройки И.З. Григирчик, главный технолог одного из строительно-монтажных комплексов В.И. Бубнов. Они ночью 27-го вывезли свои семьи, а утром вернулись, Григирчик даже вместе с женой. Незнакомой женщине в Чернигове (жена до того уехала к матери) передал ребенка главный энергетик УС ЧАЭС В.И. Чуриков и тут же вернулся в Припять. Безотказно работали руководители монтажников В.Г. Микитась, В.Д. Абрамов, В.Д. Дейграф, В.Г. Гудыш. Добрым словом вспоминают главного инженера третьего строительно-монтажного управления УС ЧАЭС В.И. Ульянова.

Итак, начальники строительно-монтажных подразделений ночью 27-го получили приказ выйти на работу и собраться в районе городского пляжа. Они вызвали мастеров, дали поручения. Затем по цепочке: по телефону и лично были оповещены сотни строителей. Все они собрались там же, на пляже. Правда, в 2 часа ночи их распустили по домам, предложив собраться утром, когда прилетят вертолеты. Теперь уже чуть ли не все мужское население Чернобыльского района работало на погрузке песка в мешки. Многие работали семьями: например, муж и жена, старшие инженеры производственного отдела стройки А.С. и Г.А. Искра, В.Т. и З.С. Голохватовы. Многие жены не захотели оставить своих мужей и разделили с ними все тяготы “войны”.

Люди, впервые встретившись и даже не зная имени друг друга, понимали общую конкретную задачу и с полуслова осознавали себя единой группой, объединенной общей целью и общей ответственностью. В обычных условиях такие отношения могут складываться месяцами, порой и годами, да и то без полной гарантии на успех.

Начальник управления ЮЭМ (трест “Южэнергомонтаж") В.А. Казаков, отправляя жену в Киев 27 апреля, на всякий случай поручил начальнику отдела кадров С.Н. Гайдак направлять всех, кого встретит, в расположенное неподалеку с.Полесское. И действительно, все, кому она об этом говорила, сообщали ей свои новые (ориентировочно) адреса и сами просили немедленно вызвать их на работу, когда потребуется.

Начальник Днепропетровского управления ВО “Гидроспецстрой” В.Н. Неучев уже 26 апреля, еще не очень-то представляя будущие обязанности своего управления, на всякий случай сам обошел четырех рабочих, советуясь, кто из них может остаться независимо от ситуации. Согласились копровщик В.И. Зайцев и машинист насосов В.К. Зайцева. Многие другие остались вообще без вопросов, по своей инициативе. Правда, двое мужчин, которым эта честь была предложена, решительно отказались и уехали. Но когда через полтора месяца они сами вернулись с просьбой дать какую-нибудь работу, то должны были вытерпеть нелицеприятный разговор в своем коллективе, прежде чем их приняли. Все поняли и работали нормально.

Гидроспецстроевцам, как и всем остальным, особенно страшно было идти в первый раз. Даже дозиметристов у них не было совсем — знали только, что все делать надо побыстрее и понадежнее. Случалось и голодными оставаться: до столовых далеко. Это подразделение бурило скважины в г.Припяти для отвода дождевых вод, оттуда по трубопроводам, которые монтировал ЮТЭМ, воду нужно было откачивать в закрытые системы ливневой канализации.

— До аварии на чернобыльской стройке работало до 10 тысяч человек, — рассказывал главный диспетчер УС ЧАЭС А.И. Варивода. — А 27 апреля в распоряжении собственно Управления строительства осталось лишь 80 человек. Но практически все остальные вернулись по первому зову. Неучев первые дни исполнял обязанности диспетчера УС ЧАЭС. Он организовал централизованный учет всех работавших от Управления строительства в течение первого месяца и даже журнальные страницы пронумеровал, чтобы невозможно было вписать дополнительные фамилии.

Сам Неучев практически безвыездно с ночи 26 апреля и до конца осени работал в чернобыльской зоне, потом уехал в отпуск. Чуть отдышался, вернулся — оказывается, им прокуратура заинтересовалась: не получил ли лишних денег... Не получил. Ни он, ни многие другие, вызвавшие такой же повышенный интерес следственных органов. Просто энергостроители выполняли работу, не укладывавшуюся в привычные представления. И работа их вполне соответствовала узаконенным с конца июня расценкам, также непривычным. Разрабатывая эту систему оценок, в поисках справедливого решения начальник главного управления по нормированию труда и заработной платы Минэнерго СССР М.И. Огняков и его команда провели нелегкую исследовательскую работу, пока он не нашел, наконец, это обоснованное и на тот момент оптимальное решение по оплате работ в поистине нестандартных условиях. Его решения никто ни разу не оспорил.

Однако приехавших с первыми отрядами чернобыльских патриотов не учли ни при награждении, ни при выдаче постоянных ордеров на новые квартиры. Энергостроители, уехавшие в эвакуацию, в этом смысле оказались даже в выигрыше: не выполняя тяжелой работы, получили в свое распоряжение хорошее жилье и жили спокойно. Оставшимся думать о себе было некогда, а тем, кто обязан за них это сделать, видно, “недосуг”.

Представить себе характер работы, которую пришлось выполнять и первые дни, можно хотя бы на примере работы В.И. Бубнова. Уже в первой половине 1987 года только в этом комплексе более ста рабочим и инженерам запретили работать в 30-километровой зоне: переоблучились. Но многие просто перестали считать свои “бэры”, осознавая объективную полезность их присутствия: ведь новичкам бы потребовалось время на вхождение в курс дела. Они понимали, что на первый взгляд несложные строительные объекты в действительности требуют немалой инженерной подготовки и рабочих навыков. Даже грамотное отношение к собственному пребыванию в условиях зоны имело стратегическое значение, время требовалось и для выработки каждым человеком состояния личного спокойствия и умелых взаимоотношений с радиационным фоном. Вот понимая все это, и оставались многие строители и монтажники всех рангов, несмотря на запрет медиков. Бубнову самому уже через несколько дней его весьма активной деятельности врачи запретили работать на станции: “перебрал”. Но он остался работать пусть не на самой АЭС, а на территории зоны уже начальником комплекса, позднее — в новом городе энергетиков Славутиче, заместителем начальника стройки. Его жена приехала в Чернобыль в июне 86-го заместителем начальника сметного отдела.