Рамиз Алиев - Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев

Обстоятельства гибели «Геркулеса» так и остались невыясненными. Первые находки, связанные с экспедицией Русанова, были сделаны Никифором Бегичевым и Ларсом Якобсеном в 1921 году на западном побережье Таймыра, во время поисков Кнудсена и Тессема, матросов норвежского судна «Мод», отосланных начальником экспедиции Амундсеном в сентябре 1919 года на Большую землю и пропавших в пути. Предметы, среди которых были патроны норвежского образца, тогда были идентифицированы как принадлежащие матросам с «Мод». Однако среди находок была французская монета, что косвенно подтверждает принадлежность предметов экспедиции Русанова.

В 1934 году топограф Гусев с гидрографического судна «Сталинец» на небольшом острове [101]в архипелаге Мона обнаружил столб с вырезанной надписью «Геркулес 1913». Тем же летом неподалеку, на небольшом острове в шхерах Минина, была обнаружена стоянка русановцев, где были найдены документы и предметы, несомненно принадлежавшие участникам экспедиции. Среди них были и норвежские патроны, идентичные тем, что в 1921 году нашёл Бегичев. [102]

В 2000 году поисковой экспедицией орловской телерадиокомпании в тундре у подножия горы Минина были найдены фрагменты скелета. Судебно-медицинское исследование черепа показало, что смерть, предположительно от цинги, наступила около 100 лет назад. Кости принадлежат, по всей вероятности, молодому человеку европеоидного типа. Сопоставление формы черепа с фотографиями участников экспедиции «Геркулеса», проведённое профессором В. Н. Звягиным [51], показало, что череп с большой вероятностью принадлежит капитану судна Александру Кучину.

Примерно через полгода после ухода Г. Я. Седова в плавание, 24 апреля 1913 года, группа из 40 депутатов, представлявших правое крыло Думы, выступила с законодательной инициативой об отпуске средств на покрытие расходов экспедиции Седова в размере 65,6 тысячи рублей и на организацию спасательной экспедиции в размере 110 тысяч рублей. Морской министр И. Григорович заметил, что Совет министров однажды признал план Седова необоснованным и отказал в финансировании, а значит, и покрывать долги «Седовского Комитета» тоже не обязан. Отправку же спасательной экспедиции сочли преждевременной. Григорович заметил, что Седов, скорее всего, зазимовал на Новой Земле и, поскольку пароходное сообщение с ней регулярное, скоро подаст о себе весть (и, как оказалось, был прав). Если же вестей не будет, это будет означать, что экспедиция либо дошла до Земли Франца-Иосифа, либо затёрта во льдах Баренцева моря. Если Седов добрался до ЗФИ, то экспедиция идёт по плану и помощь ему не требуется, если не смог – то вряд ли ему можно помочь. Министр торговли Тимашев отметил, что «поспешность, с которой происходила организация и снаряжение экспедиции кап. Седова, далеко не соответствовала исключительной трудности предприятия <���…> и нет никакой гарантии, что и эта вторая экспедиция не окажется через некоторое время в столь же затруднительном положении, как и первая» [131].

В начале 1914 года Комитет снова обратился с ходатайством об организации спасательных работ – к осени у Седова должны были закончиться продукты. В это время ситуация стала приобретать скверный оборот: среди пропавших числились уже три экспедиции – Седова, Брусилова и Русанова. Дело осложнялось тем, что искать Русанова и Брусилова нужно было совсем в другом районе, нежели Седова. Причём район этот простирался, по меньшей мере, от западных берегов Новой Земли до мыса Челюскин, что было равносильно поиску иголки в стоге сена. В этот раз Совет министров решил выделить средства на поиски, причём, как специально было отмечено, независимо от ходатайства Комитета. Также в постановлении говорилось [131]: «все перечисленные экспедиции снаряжены были без указанной [надлежащей – прим. авт. ] подготовки и нужного оборудования, под начальством лиц, мало сведущих и не отдававших себе, по-видимому, ясного отчёта в принимаемой ими на себя тяжёлой ответственности. Очевидно, что в таких условиях гибель означенных экспедиций представлялась вполне естественною и даже почти неизбежною».

Предлагалось также впредь поставить под правительственный контроль экспедиционную работу в Арктике, чтобы оградить казну от лишних трат.

Сразу стали искать подходящие суда в Норвегии и в Архангельске, а также подбирать кандидатуру начальника экспедиции. Начальник Главного гидрографического управления М. Е. Жданко считал лучшим кандидатом на эту роль А. В. Колчака, но тот был занят другими задачами. Были и ещё кандидатуры, но, как уже было сказано, никто из флотских офицеров не хотел заниматься поисками Седова.

Жданко и Григорович предлагали послать на поиски Седова ледокол «Ермак» но министерство торговли возражало. «Ермак» выполнял важные задачи по обеспечению навигации на Балтике, кроме того, опыт его использования в Арктике на тот момент был скорее негативным. Отправка «Ермака», к тому же обошлась бы намного дороже, чем любого другого судна – для его работы требовались гораздо больше топлива и многочисленная команда. В итоге Совет министров счёл более весомым мнение торгового ведомства.

Организация спасательных работ была поручена Л. Брейтфусу. В Норвегии он провёл переговоры с Нансеном, Амундсеном и Свердрупом. В результате было выбрано два хоть и не новых, но весьма прочных деревянных судна – «Эклипс» и «Герта», а Свердруп даже согласился возглавить одно из них. Его кандидатура поначалу была отвергнута министерством, поскольку предполагалось, что экспедиция будет организована исключительно силами русских. Но Брейтфус всё же настоял на своём, и, как впоследствии выяснилось, не зря. [103]Ещё два судна – «Андромеда» и «Печора» – были зафрахтованы в Архангельске. «Герта» должна была обследовать западное побережье Новой Земли и Землю Франца-Иосифа, а «Эклипс» с норвежской командой – берега Карского моря. Попутно «Эклипс» мог информировать о состоянии льдов корабли, идущие Карским морем в Сибирь, а также «Таймыр» и «Вайгач», которые с большим трудом пробивались Северо-Восточным проходом на запад (рис. 3–19).

Поисковая экспедиция стала экстраординарным по масштабу предприятием: на неё было выделено почти полмиллиона рублей, суда были оснащены радиостанциями и, что было абсолютной новостью, к работам в Арктике впервые был привлечён самолёт поручика Яна Нагурского [104]. Были наняты два лучших российских ледовых капитана – И.П. Ануфриев («Герта») и Г. И. Поспелов («Андромеда»), руководство экспедицией, точнее, той её частью, что отправлялась на поиски Седова, было поручено капитану I ранга Исхаку Ибрагимовичу Ислямову. В инструкциях, данных Ислямову, было отдельным пунктом прописано, что «никаких научных задач экспедиция не преследует». В Александровске «Герта» оказалась уже после начала войны, но экспедиция продолжила работать по плану. К этому времени от «Андромеды» были получены сведения, что Седов после зимовки на Новой Земле отправился на Землю Франца-Иосифа, и «Герта» сразу взяла курс на мыс Флора. Здесь из оставленных записок Ислямов узнал о судьбе экспедиции Седова и группы Альбанова. Как выяснилось, «Герта» и «Фока» несколькими днями ранее разминулись в Баренцевом море. Ввиду начавшейся войны с Австрией, Ислямов поднял на открытом австрийцами архипелаге русский флаг и объявил о присоединении его к владениям российского императора. «Герта» осмотрела берег до мыса Ниль, где бесследно исчезла четвёрка альбановцев, но следов их пребывания не нашли. Поскольку «Фока» к этому времени уже вернулся на Мурман, а срок аренды «Андромеды» и второго вспомогательного судна – «Печоры» – истекал, то и «Герта» была отозвана в Архангельск, а экспедиция ликвидирована.