Рамиз Алиев - Изнанка белого. Арктика от викингов до папанинцев

Рис. 4–2. Выставка Пири в Музее естественной истории (Источник изображения: Библиотека Конгресса США)

Помимо моржовых и китовых костей, Пири торговал и человеческими – в 1896 году Музей естественной истории купил у него три эскимосских скелета, собственноручно извлечённых будущим адмиралом из могил [191].

Пири нанимал для своих экспедиций целые семейства и сообщества эскимосов, зачастую перемещая далеко от их родных мест (из Северо-Западной Гренландии на остров Элсмира). Одним из первых он стал вовлекать в работу (да и не только в работу) эскимосских женщин. В экспедициях Пири, как и во многих других полярных предприятиях того времени, порой устанавливались интимные отношения между участниками экспедиций и эскимосками. Учитывая различия в социальном статусе и возможностях, их часто можно рассматривать как форму сексуального принуждения [175]. Подобно многим другим полярным исследователям, Пири и сам имел эскимосскую семью, которую бросил, вернувшись в цивилизацию.

Пренебрежение Пири к людям иной расы и социального статуса проявилось и в отношениях с Мэтью Хенсоном (рис. 4–3), неизменным спутником почти во всех полярных экспедициях. Хенсон был незаменим в Арктике как переводчик с эскимосского и опытный погонщик собак. Пири, по-видимому, ценил его и поддерживал с ним товарищеские отношения, но никогда не появлялся с Хенсоном на публике и упоминал о нём как о «слуге» или «помощнике-негре». Когда же между Куком и Пири разгорелся конфликт, а Хенсон оказался единственным свидетелем, который мог подтвердить достижение полюса, Пири с готовностью написал предисловие к его книге.

Рис. 4–3. Мэтью Хенсон с портретом Пири. Автор: Higgins, Roger, 1953 (Источник: Библиотека Конгресса США)

В 1897 году Пири вывез из Гренландии шестерых эскимосов, среди которых был мальчик по имени Миник, около 7 лет, и его отец Кисук. Мать Миника умерла ещё до путешествия. Тем самым Пири стремился угодить Музею естественной истории, президент которого, Морис Джессап, являлся основным спонсором Пири. Эскимосы были нужны музею для исследований в области антропологии.

По прибытии в Нью-Йорк Пири демонстрировал эскимосов за 25 центов всем желающим прямо на борту судна, заработав тем самым около 7500 долларов. Передав эскимосов музею, Пири больше не интересовался их судьбой. Однако жизнь в городе оказалась опасной для обитателей Арктики: не приспособленные к болезням белых людей, эскимосы умирали один за другим. Умер и отец Миника; мальчик остался в Нью-Йорке один и рос в семье сотрудника музея, окончил школу.

В 1906 году Миник обнаружил в экспозиции музея скелет своего отца. Там же находились его каяк, ружьё и нож. Мрачное открытие стало душевной травмой для ребёнка – он был уверен, что отца похоронили подобающим образом, тогда как в действительности похороны были инсценированы, чтобы его успокоить.

История стала достоянием гласности и шокировала общество – нью-йоркские газеты вышли под заголовком «Отдайте мне кости моего отца». Однако кости отца он так и не получил, а возвратился на родину, снова выучил родной язык и вернулся к традиционному образу жизни. В 1913 году он участвовал в экспедиции Мак-Миллана, в недавнем прошлом – сподвижника Пири. Однако и на родине прижиться ему не удалось – в 1916 году он вернулся в Америку на судне экспедиции Мак-Миллана.

В 1918 году Миник умер от испанки, работая на лесозаготовках в Нью-Хэмпшире.

В 1993 году Музей естественной истории вернул кости четверых гренландцев, в том числе и отца Миника на родину для погребения [191].

Когда Джон Росс впервые пригласил к себе эскимосов на корабль, он заметил, что гости проявляют необычайный интерес к предметам из железа, стараясь прихватить что-нибудь с собой [162, p. 23]. Спустя восемьдесят лет история повторилась зеркально – Пири присвоил себе три метеорита Мыс Йорк [196], среди них – второй по величине из когда-либо найденных, весом в 31 тонну, и продал их Американскому Музею естественной истории за 40 тысяч долларов [133]. Метеориты были священными для эскимосов и служили им на протяжении веков источником железа. Железные орудия охоты встречались в Арктике за тысячи километров от мыса Йорк, они сыграли существенную роль в выживании эскимосов в суровой среде. На них обратил внимание ещё Джон Росс во время своего плавания в 1818 году и первым предположил их метеоритное происхождение. Более того, согласно теории, предложенной Мак-Ги [222], именно метеориты мыса Йорк оказались движущей силой миграции предков эскимосов с Аляски, результатом которой стало заселение арктической Канады и Гренландии в течение XII века. К моменту появления Пири в Арктике торговые связи с европейцами были достаточно прочными, и метеоритное железо уже не играло в обиходе эскимосов значительной роли.

На рубеже XIX–XX столетий полярные исследователи были не только путешественниками, моряками или натуралистами, зачастую они являлись деятелями государственного, а порой и мирового масштаба. И если Фритьоф Нансен прославился как политик своим служением идеалам добра, то своего рода антиподом его стал Вильялмур Стефанссон, человек авантюрного склада, на первое место ставивший личную славу и собственные политические амбиции. Он, безусловно, был одним из величайших исследователей Арктики, но успехи его реже вспоминают, чем провалы, главные среди которых – Канадская Арктическая экспедиция и неудачная попытка захвата острова Врангеля.

В то время как скованная льдами «Святая Анна» уходила всё дальше на север, навстречу своей гибели, а Георгий Седов готовился к последнему походу, ещё одна драма разыгралась в восточном секторе российской Арктики, в Чукотском море. Сейчас лишь немногие помнят о гибели судна «Карлук» и одиннадцати участников экспедиции. Хотя именно история «Карлука» стала началом многолетних интриг вокруг острова Врангеля, первопричиной сломанных судеб нескольких десятков человек, втянутых в чужую игру.

Рис. 4–4. Вильялмур Стефанссон (Источник: Библиотека Конгресса США)

Вильям Стивенсон (рис. 4–4) родился в 1879 году в Канаде, в городке Гимли, штат Манитоба, населённом преимущественно этническими исландцами. Когда будущему полярному исследователю исполнился год, родители перебрались в Штаты, поскольку оказались на краю голодной гибели после опустошающего наводнения. В ранние годы он сменил множество занятий – был страховым агентом и ковбоем, репортёром и школьным учителем. Имя Вильялмур он дал себе сам в возрасте 20 лет и несколько изменил фамилию, чтобы подчеркнуть свои исландские корни. Он получил образование в университетах Дакоты и Айовы, изучал антропологию в Гарварде, а летом 1904 и 1905 годов проводил археологические исследования в Исландии.