Дмитрий Несветов - Кончина СССР. Что это было?

Да, я понимаю, о чем вы. Была версия относительно первого подхода к Горбачеву, накануне, вечером 18 августа. Московские заговорщики, послав, кстати, почему-то не первых лиц ГКЧП в Форос, очень рассчитывали на то, что те уговорят Горбачева («он же свой, он же сам всего этого хотел»), но Горбачев своим формальным отказом спутал им все карты. И именно тогда, как вспоминают некоторые очевидцы, закрались первые сомнения и захотелось отыграть назад…

Но я хотел бы вернуться к разговору о маховике и машине: сработала – не сработала. Не могу успокоиться. По материалам все того же следствия как бы считается, что формальным инициатором, автором идеи ГКЧП был премьер-министр Валентин Павлов, а мотором, двигателем – Председатель КГБ Владимир Крючков, который, собственно, всю организационную и плановую работу в инициативном порядке взял на себя. Все материалы, документы, инструкции ГКЧП в том виде, в котором они явились свету, – все это готовилось на Лубянке.

Возникает вопрос. Если такой всепроникающий, всезнающий, все умеющий делать КГБ СССР не справился по большому счету с реализацией не таких уж сложных и замысловатых положений, которые были заявлены в документах Г КЧП, это говорит только об одном: КГБ СССР, едва ли не крупнейшая спецслужба мира, и лично его председатель оказались не в состоянии реализовать задачи, поставленные политическим руководством страны. Куда подевались хваленые механизмы союзной государственной вертикали? Ерунда какая-то получается, а не вертикаль.

Вот вы, как человек военный, скажите… В Москву ввели войска и технику, но, как мы с вами знаем, они так до конца и не поняли, что должны были делать. Зачем их вводили? А что происходило при блокаде Белого дома? На самом деле к 21 августа для штурма все было готово, и штурм не состоялся, это мы сейчас уже точно знаем, только по одной причине, потому что генерал Ачалов [40] не получил письменного приказа. Но это тема отдельная.

А что происходило вокруг? Те же самые военные из оцепления: то они за защитников Белого дома, то они против защитников Белого дома. То вот группа танков, танковый взвод, вроде бы встает на защиту, то вот уже и не встает. То генерал Лебедь [41] со своими заявлениями, то еще какие-то люди… Действительно, очень частая и очевидная аналогия: Польша, декабрь 1981 года, генерал Ярузельский, военное положение в стране. Или там, я не знаю, Чили, сентябрь 1973-го, генерал Пиночет, смещение правительства социалистов, не дай Бог никому, конечно. Когда люди всерьез берутся за осуществление неких жестких, не обязательно даже силовых, мер, они должны быть уверены в своих инструментах, по крайней мере военно-полицейская машина должна работать. Ничего подобного мы не увидели.

Военно-полицейская машина не может действовать сама по себе: она не самоорганизующийся механизм. Ей нужна команда. Команды не поступило, поэтому получилось то, что получилось. Когда на улицы Москвы вывели танки и вывели этих бедных солдатиков… Вот стоит солдат, поначалу он готов выполнить то, что ему скажет командир, выполнить приказ, а когда два часа его обрабатывают, особенно женщины, бабушки: «Солдатик, сыночек, да ты что, ты против народа? Да ты что?» – через два часа этот солдатик превращается в ничто. И через три дня, к 21 августа, все это превратилось, извините, неизвестно во что…

По поводу штурма Белого дома, якобы планировавшегося, и того, что Ачалов не получил приказа – приказа не получил никто, и не надо было его отдавать. Потому что это было бы то же самое, что было в октябре 1993-го – сотни погибших [42]. Надо было действовать специальными силами раньше, утром 19-го: интернировать Ельцина, в семь утра брать здание Верховного Совета, все важные объекты брать под охрану, и все было бы совершенно по-другому. Но пошли другим путем, который вызывает сегодня изумление и удивление. Еще раз говорю: самое главное – не было команды.

Виктор Имантович, главный вопрос нашего цикла диалогов и нашего исследования: как вы считаете, были ли все-таки шансы тогда, в 1991 году, сохранить (я не скажу – СССР) союз, некое Союзное государство, в границах, близких к границам СССР или Российской империи?

Да, шансы были стопроцентные. Но для этого в Кремле должен был сидеть человек действительно ответственный, думающий не только о себе и своем благополучии, но и о стране, который не боялся бы брать на себя ответственность, принимать непопулярные решения и за эти решения отвечать и не боялся бы говорить людям: «Да, это я подписал указ, я отвечаю за него».

Трагедия нашей страны в том, что такого человека не оказалось, и в результате из-за того, что у нас на первой позиции оказался человек, который не способен был выполнять свои функциональные обязанности в силу чисто человеческих своих качеств, рухнула огромная держава. Я не преувеличиваю роль личности в истории, но…

Вот я как раз этому и удивляюсь.

Понимаете, мы – страна, в которой нам всегда нужен царь, генсек, президент. Без него мы не можем.

Но мне почему-то кажется, что никакой Михаил Сергеевич Горбачев, каким бы он мощным ни был, каким бы могучим ни было его окружение, не смог бы все-таки развалить такую страну, даже если бы очень сильно захотел. Страна распалась потому, что идеологически, экономически и политически исчерпала свой потенциал. Но об этом впереди еще много разговоров.

У меня последний к вам вопрос: вы лично жалеете о чем-нибудь? Не только в смысле того, что произошло с большой страной. О чем жалеете сегодня: чего-то не сделали, не успели, где-то не додавили, что-то упустили, чему-то не придали значения?

Да, я жалею о том, что так и не сумел добиться отставки Горбачева в 1990 году. Я не хвастаюсь, но отставка министра внутренних дел Бакатина [43], отставка Шеварднадзе – это моя инициатива. У меня была эта цель, я прекрасно видел, куда ведет Горбачев. За месяц до ГКЧП Верховный Совет СССР уходил на каникулы, в отпуск, и меня вдруг приглашают к Анатолию Ивановичу Лукьянову, и Лукьянов, очень такой лояльный, очень вежливый человек, вдруг на меня начинает кричать чуть ли ни матом: «Ты что делаешь, ты почему на Горбачева наезжаешь? Ты что, не понимаешь, что Горбачев – это последняя надежда нашей страны и партии? Только опираясь на Горбачева, мы можем спасти страну! А ты его…» Я смотрю на Анатолия Ивановича… Это было ровно за месяц до ГКЧП.