Андрей Константинов - Бандитский Петербург. 25 лет спустя

● Октябрь 1999 года. По собственному желанию уходит в отставку вице-губернатор Виктор Яцуба, которого злые языки считали человеком Кости Могилы в городской администрации. Так ли это было на самом деле — вопрос дискутируемый, однако некоторые наблюдатели расценили сей факт как маленькую победу тамбовских.

● Осень 1999-го — весна 2000 года. Информационный накат на Константина Яковлева. Его называют проводником интересов московской «пятой колонны», человеком Бориса Березовского, постоянно упоминают о его статусе смотрящего и связи с ворами в законе. Печатается ряд публикаций о влиянии Могилы на членов семьи губернатора Санкт-Петербурга Владимира Яковлева. Подспудно некоторые СМИ ненавязчиво внушают мысль о том, что тамбовцы являются истинными патриотами родного города (в смысле, не Тамбова, а Петербурга).

● Декабрь 1999 года. Убит Михаил Дахья, бизнесмен, считавшийся человеком из «команды Кумарина».

● Март 2000 года. Сотрудниками УУР задержаны два жителя Великого Новгорода, подозреваемые в причастности к организации покушения на Константина Яковлева. Позднее будет задержан еще один человек из этой команды, работавшей на Владимира Беляева (Боб Кемеровский). Последний, в свою очередь, был связан с уже неоднократно упоминавшимся Хохлом (Глущенко).

● Апрель 2000 года. Депутат Законодательного собрания Сергей Шевченко задержан по подозрению в вымогательстве, а его старший брат, Вячеслав, объявлен в розыск. Братья Шевченко традиционно считались ответственными за «экономический блок» в тамбовском бизнес-сообществе.

● Апрель 2000 года. От пули киллера погибает Георгий Поздняков — личный телохранитель Владимира Кумарина. СМИ интерпретируют это убийство как «черную метку» для лидера тамбовских.

● Апрель 2000 года. На страницах петербургской «Смены» Владимир Кумарин выступает с программным заявлением под заголовком «Тамбовцы, как и петербуржцы, — это всего лишь жители российских городов». Кумарин сетует на то, что почти все заказные убийства в Петербурге пресса и правоохранительные органы связывают с тамбовским преступным сообществом, и рассматривает данный факт как целенаправленную атаку на него и его друзей.

● Май 2000 года. Появляются слухи о некоем ростовском воровском сходняке, где якобы принято решение мочить тамбовских.

● Май 2000 года. Покушение на Вячеслава Энеева (Зверь), который, по некоторым сведениям, в последнее время принадлежал к тамбовской бизнес-группе.

● Июнь 2000 года. На набережной канала Грибоедова застрелен Ян Гуревский, один из ближайших помощников Кумарина.

● 23 июня 2000 года. Эпохальная встреча в «Англетере»…

Скорее всего, какие-то события в этом перечне я упустил, о каких-то, возможно, просто не знаю. С другой стороны, на мой взгляд, было бы неправильно со стопроцентной уверенностью утверждать, что все эти эпизоды однозначно лежат в русле противостояния Кумарин — Яковлев. Вполне допускаю, что некоторые из них явились следствием абсолютно других причин. Но поскольку пришлись абсолютно к месту и ко времени, то были успешно использованы пиарщиками (или, как там было в «Крестном отце»? Consigliere { Советник ( ит. ).} как той, так и другой стороны, для нагнетания обстановки и ответных контрвыпадов. В данном случае, в частности, речь может идти об убийствах Позднякова, Гуревского, Дахьи. По имеющейся информации, помимо принадлежности к тамбовским, у покойных имелась куча самых разных проблем (в том числе с бизнесом), нерешение которых (либо, напротив, решение) могло стоить им жизни.

Версий возникновения войны между Кумариным и Яковлевым в свое время было предложено предостаточно. Одни считали, что дело всего лишь во взаимной личной неприязни двух состоявшихся олигархов (что-то вроде: поспорили как-то раз Березовский и Гусинский, кто из них круче? Вышли они в чисто поле и давай дубинами махать…); другие считали, что война эта инициирована некоей третьей силой, которая намеренно стравила две крупнейшие в городе бизнес-группировки — на роль третьей силы примеряли и подзабытого Александра Малышева, и, естественно, воров во главе с бравым Хасаном, и грезящих о былом могуществе казанских. В бандитских кругах, как водится, ходила версия о милицейской провокации (и находятся же еще люди, которые до сих пор готовы верить во всесилие отечественных спецслужб!). Наконец, были и такие, кто считал, что происходившее стало следствием внутритамбовских разборок.{ Кстати, если подходить по этому, чисто формальному признаку, то действительно потери среди тамбовских представляются несоизмеримо большими. К ним же приплюсовывают случившееся три года спустя убийство Кости Могилы. С одной стороны, говорят, что месть — это то блюдо, которое следует подавать холодным. Но с другой… Как-то это все выглядело бы до примитивности просто — слишком уж явно лежит на поверхности. (Хотя все равно Кумарину, похоже, еще долго придется доказывать, что в данном случае крайний отнюдь не он.)} Но в любом случае, как уже говорилось в самом начале главы, доподлинно это теперь знает лишь один человек — Владимир Барсуков. А спрашивать его лично об этом вряд ли имеет смысл — и дело не в том, что боязно, а в том, что вряд ли он будет с кем-либо откровенничать на сей счет…

…Я присутствовал на этой встрече в «Англетере», хотя абсолютно не стремился к этому. Да, собственно, и не в курсе был, что такая встреча готовится. То есть в данном случае инициатива исходила от обоих договаривающихся — мне просто позвонили и попросили поучаствовать. Первым был Константин, который сказал: «Андрей, мы собираемся пересечься. Не мог бы ты подъехать тоже?» Скорее всего им нужен был нейтральный человек, который засвидетельствовал бы это событие. Я же к тому времени был знаком и с Кумариным, и с Яковлевым. Особо подчеркиваю — знаком , а не дружен.

Надо сказать, что тогда эта встреча отразилась в моей публикации отнюдь не в полной мере. Может быть, по причине ощущения, что во всем этом есть расчет на то, чтобы использовать прессу, журналиста. Да и мне, признаться, не очень хотелось выступать в роли эдакого придворного летописца, который поприсутствовал на заключении сицилийского мира. Было абсолютно понятно, что я приглашен именно для того, чтобы факт встречи получил огласку. Но в первое время газеты отреагировали на это событие довольно вяло. Это уже гораздо позже пошли заголовки «Война и мир» и т. д.

Длилось это «эпохальное событие» не более получаса. Впрочем, с точки зрения внешнего антуража, ничего эпохального не было: маленький столик, кофе, минералка, внешняя охрана. Да и речь шла о простых до банальности вещах — о мире и дружбе. «Вот, Андрей, — говорили они, — мы при тебе жмем друг другу руки». Константин несколько раз повторил, что «никто ни на кого ничего не имеет». На что Кумарин отвечал, мол, не иметь-то не имеет, но… Словом, как мне показалось тогда, Кумарин чисто интонационно дал понять, что ему все же пришлось прощать больше, чем Яковлеву.