Вероника Боде - Доктор Гоа

В итоге вернула я его к жене. Когда был суд, она приехала с ребенком и плакала там. Миша мне звонит: я выезжаю, а я: ты, наверное, не развелся. Он: откуда ты знаешь? А я: ну, ты же не идиот… Он: я тебя люблю. Я: ну, я тебя тоже люблю, но ты не имеешь права с ней разводиться. А мужчины – они же по-другому все это воспринимают. И он начал меня ревновать, у него пошла неуверенность в себе, говорил: я тебе не нужен, ты просто меня не любишь.

А за мной еще ухаживал один немец. Замечательнейший мужчина, аристократ, он еще до второго замужества предлагал мне совершенно сумасшедший контракт, по которому я миллионершей становилась только за то, что говорила: да, мы сейчас поженимся (я, к сожалению, тогда предпочла второго мужа). И я искренне попыталась переключиться на этого Мартина, но не смогла им увлечься. Мы с ним несколько раз ездили отдыхать, причем Миша сходил с ума, вопил, кричал, пересылал мне деньги на карту, чтобы, не дай бог, Мартин за меня там где-то не заплатил. А Мартин тоже все про Мишу знал, я ничего не скрывала. Летом я получила сначала кольцо от немца, а потом кольцо от Миши.

Я говорила Мише: наши отношения – неправильные. Я не могу тебя послать, потому что – можешь мне не верить, но я тебя люблю. И все-таки надо нам все это разрывать. Я с ним расставалась, уезжала с немцем, возвращалась в Москву, он меня тут же атаковал, я опять с ним сходилась, потом снова расходилась, опять уезжала с немцем, и все это длилось несколько месяцев. У меня съезжала крыша, я начала регулярно пить феназепам. У меня Денис, который все еще не до конца здоров, у меня Сергей Александрович с его славянскими Ведами… Я начала очень сильно худеть от феназепама и от нервов, похудела до 40 килограммов, и у меня уже даже прекратились месячные. Доктор говорил: Анастасия, так невозможно жить. Он ко мне приезжал уже бесплатно, говорил: я не понимаю: мы спасли твоего ребенка – ради чего? Ради того, чтобы ты сдохла? Взял анализ крови и говорит: у тебя в крови крови не обнаружено, ты что? У меня волосы стали выпадать, ногти слоились, – в общем, полная жуть была. Но при этом я все равно ездила с Мартином отдыхать, и Миша мне продолжал мотать нервы.

Мартин мне опять предложил выйти за него замуж. Это было в Ницце. Я сказала, что возьму время подумать, прилетела в Москву – и тут Миша мне дарит кольцо и говорит, что хочет на мне жениться. И я понимаю, что просто схожу с ума, потому что Мартин – достойнейший человек, но у меня вообще нет к нему чувств. Он симпатичный, в нем не к чему придраться, но все в нем меня раздражает. В другой ситуации – я не понимаю, как можно не полюбить такого человека, который носит меня на руках и готов дать все моим детям: любое образование, какое я захочу, причем имеет для этого все возможности. А тут Миша, который в Москве мне предлагает все то же самое. И он тоже очень обеспеченный и тоже очень крутой мужик. Например, улетаю я куда-то, меня на паспортном контроле отзывают в сторону: вот, мол, поговорите по телефону. То есть я уже в базе данных, и если я пересекаю границу, то должна с ним связаться. В общем, со всех сторон, как говорится, обложили, оба истерят и чего-то от меня требуют. Мне папа говорит: слушай, ну, ты уже выбери кого-то… И я расстаюсь с немцем.

В ноябре я вешу 38 килограммов, постоянно теряю сознание, уже не могу держать ребенка на руках, падаю. И тут моя подруга летит в Индию и зовет меня с собой. У нее тоже произошла жутчайшая трагедия, она улетает в Махараштру на реабилитацию, звонит мне оттуда: Настя, ты сейчас либо сдохнешь, либо прилетишь сюда. А я с Мишей не могу расстаться, пью в день по шесть таблеток феназепама, а без этого испытываю всевозможные панические атаки. Меня трясло, у меня шла даже не пена изо рта, а желчь. Я не могла есть, меня рвало, я пила воду, но не могла остановить эту желчь. У меня вылезли волосы, это был кошмар. И Миша уже махнул рукой и отпустил меня в Индию.

Он уже и в психушку меня возил. Психиатр сказал: знаете, надо ее срочно класть, потому что это уже не анорексия, а форменный психоз. И при этом с ней невозможно работать, потому что она блокирует любые методики психологических воздействий и, несмотря на весь феназепам, настолько ясно и рационально мыслит, настолько высмеивает все мои методики, что я не справляюсь. Такое ощущение, говорит, что это она – психиатр, но это, вы понимаете, уже шизофрения.

А мама моя с Сергеем Александровичем общается на ту же тему, он тоже разводит руками и говорит мне в открытую: Настя, у тебя началась шизофрения, потому что так контролировать и осознавать действительность, принимая такое количество антидепрессантов и седативных средств, невозможно. Но шизофрения шизофрении рознь. Есть люди, которые воображают себя Наполеонами, а есть другие. Ну, просто отклонение в психике. У тебя впервые такое отклонение произошло, когда ты решила оставить ребенка. А сейчас все это просто достигло пика, потому что у тебя не было времени пережить постстрессовый синдром от родов и от болезни ребенка, а тут ты получила новый стресс. Ты слишком сильно контролируешь свою психику. Действительно, я даже под феназепамом не могла вырубиться, спала очень чутко, просыпалась, когда слышала, что Денис плачет в соседней комнате. Плюс, он говорит, тебя не отпускает Михаил. Ты понимаешь, что тебе надо просто выдернуть себя из этой страны, отключив мобильную связь?

В итоге подруга выдернула меня сюда, в Гоа. И когда я сошла с самолета, то сразу поняла, что не буду больше пить ни одной таблетки феназепама, никаких седативных препаратов, ничего. Три недели я сидела в Ашвеме, в доме. Раза два, наверное, всего вышла за это время на пляж, потому что мне было страшно. Несмотря на то что со мной были подруга, баба Лена и Денис, паника догнала меня по полной программе, я боялась всего. Потом я тут познакомилась с человеком, который сказал, что феназепам – это очень сильный препарат, с него никто не слезает. Он не верил, что я за три недели слезла с феназепама. И вот я еще немножко тут побыла, оклемалась. У меня случился небольшой роман, приятный такой…

Естественно, Мишу я не разлюбила (чувства к нему и до сих пор есть, ничего тут не поделаешь)… Когда через два с половиной месяца я вернулась в Москву, у нас начало все по новой заворачиваться, и тут уж я поняла, что мне надо с кем-то начинать жить, и быстренько начала жить с одним человеком. Он мне не очень подходил, но я искренне попыталась создать какие-то хорошие отношения. Там тоже не сложилось – ничего страшного, по крайней мере, Миша от меня отстал, потому что ко мне не было уже свободного доступа. Правда, Денис до сих пор называет его «папа Дима», и это, конечно, не очень хорошо… Ну, так получилось…

Потом у меня пошли диагнозы с грудью, осложнения после родов, и опять начались панические атаки. Выросла шишка в груди, врачи говорили, что она, возможно, злокачественная, надо срочно оперировать. Пришлось поездку в Индию перенести с ноября на декабрь. Мне сделали операцию. Слава богу, никакого рака не оказалось, но долго не заживало, потом еще рука болела… Весь этот сезон я провела в Гоа, в Мандреме.