Эдвард Радзинский - Александр II. Жизнь и смерть

Взрыв был так силен, что на газовом фонаре все стекла были выби­ты, и самый остов фонаря искривило.

Вокруг Самодержца Всероссийского, умиравшего на окровавленной мостовой среди грязного снега, обрывков одежды, выросла толпа: только что подошедшие юнкера Павловского училища, прохожие, полицейские, уцелевшие казаки. Шатаясь, стоял над ним полковник Дворжицкий...

Недалеко от царя в луже крови умирал бросивший бомбу Гриневицкий.

В это время примчался в карете великий князь Михаил Николаевич. В Михайловском дворце он услышал взрыв и тотчас погнал карету к месту происшествия. Великий князь встал на колени на мостовой. Услышал голос брата: «Скорее... домой!»

И сознание покинуло царя вместе с хлеставшей из ног кровью.

Если бы государя повезли в Военный госпиталь, находившийся рядом, то успели бы остановить кровотечение, и он, возможно, остался бы жив. Но его повезли во дворец.

Внести кровоточащее тело в карету было невозможно. И десятки рук понесли окровавленного императора к открытым саням Дворжицкого.

Среди тех, кто помогал нести истекавшего кровью царя, был тре­тий метальщик Иван Емельянов. В портфеле у Емельянова лежала бом­ба, которой он должен был убить царя в случае неудачи первых метальщиков...

МИСТИЧЕСКИЙ КОНЬ

И сани двинулись во дворец. В эти сани был запряжен знаменитый конь Варвар. Тот самый, который долго служил народовольцам... Те­перь его захватила полиция, и он служил ей. Когда-то Варвар умчал от полиции Степняка-Кравчинского и Баранникова после убийства шефа жандармов Мезенцова. Теперь он вез во дворец умиравшего царя.

Казаки, стоя в санях, придерживали бесчувственное тело Александ­ра — их шинели намокли от царской крови.

Его привезли в Зимний дворец к Салтыковскому подъезду. Но двери оказались слишком узкие, чтобы толпой внести его на руках. Носилок в Зимнем дворце... не оказалось! И они выломали двери, и все вместе на руках несли Александра II по ступеням мраморной лестницы в его кабинет, где 25 лет назад он подписал Манифест об освобождении крестьян и где сегодня утром проложил путь к русской Конституции.

Мраморные ступени и путь по коридору до царского кабинета были покрыты его кровью.

Вот так окончилось седьмое покушение на царя.

Лейб-медик Ф.Ф. Маркус: «Вбежав в кабинет, я нашел царя в полулежачем положении на крова­ти, которая была выдвинута из алькова и помещена почти рядом с пись­менным столом, так что лицо императора было обращено к окну. Го­сударь был в рубашке без галстука, на шее у него был прусский орден... на правой руке была надета белая замшевая перчатка, местами пере­пачканная кровью. У изголовья стоял в полном парадном мундире великий князь Михаил Николаевич со слезами... Когда я подбежал к кро­вати, первое, что мне бросилось в глаза, это страшно обезображенные нижние конечности, в особенности левая, которая, начиная от колена представляла раздробленную кровяную массу; правая конечность была тоже повреждена, но менее левой. Обе раздробленные конечности были на ощупь холодные... Я стал придавливать как можно сильнее обе бед­ренные артерии, биение которых уже было едва ощутимо, думая этим самым сберечь хотя остаток крови... Государь находился в полном бес­сознательном состоянии... Все старания врачей, прибывших после меня, оставались тщетными — жизнь государя угасала...»

ТАЙНА

И царь умрет, оставив нам эту тайну — почему же он, отлично осозна­вавший всю опасность, немедля не уехал с канала после взрыва первой бомбы? Почему так долго и странно разгуливал вдоль смертельно опасного канала — будто чего-то ждал. Что было за этим ожиданием? Уста­лость от борьбы с камарильей, сыном, с этими молодыми безумцами, охотившимся на него, как на дикого зверя — и оттого нежелание жить? «Давно усталый раб замыслил я побег...» Или абсолютная вера, что Бог охранит его и он неуязвим? И он решил еще раз доказать это себе и окружающим? Он не хотел позволить им запугать себя?

АЛЕКСАНДР III

Звук первого взрыва на канале разлетелся далеко вокруг и был очень похож на полдневный выстрел пушки Петропавловской крепости. Но на часах был третий час. И после второго взрыва «необычайное возбуждение охватило город». И уже вскоре на Дворцовой площади, на Екатерининском канале собрались толпы взволнованных людей. На Екатерининском канале, теснимая гвардейцами с ружьями, громад­ная толпа, совершенно запрудила узкое пространство набережной ка­нала, образовав пробку. Мостовая набережной представляла из себя кучки грязного снега, смешанного с мусором и кровью.

В это время по Невскому к Аничкову дворцу, где жил наследник, мчался в открытых санях офицер, посланный великим князем Михаилом Ни­колаевичем.

Наследник, присутствовавший в Михайловском манеже, после разво­да отправился к себе в Аничков дворец. Наследник и цесаревна толь­ко что кончили завтрак: он сидел в своем кабинете за письменным столом, она стояла у окна и глядела на Невский, когда до Аничкова двор­ца докатились отдаленные удары...

Они испуганно гадали, что это может быть, когда она в окно увидела несшиеся по Невскому сани и стоящего в них офицера. И наследник тот­час бросился вниз по лестнице. За ним поспешила и Мария Федоровна. Посланный мог вымолвить только: «Государь страшно ранен!»

Огромный наследник в генеральской шинели и рядом маленькая це­саревна помчались в двуместных санях в Зимний дворец.

Но мчаться им удалось недолго. Весь Невский у Дворцовой площа­ди и Дворцовая площадь оказались запруженными толпами народа. И уже вскоре их сани с трудом продвигались в толпе.

В это время во дворце великого князя Михаила Николаевича его млад­шие сыновья решили отправиться кататься на коньках вместе с 13-летним внуком Александра II Ники. (Так звали будущего царя Нико­лая II в романовской семье.)

Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича: «Мы должны были зайти за ним в Зимний Дворец... когда раздался звук сильнейшего взрыва... затем и второй. И вскоре в комнату вбежал запыхавшийся лакей.

— Государь убит! — крикнул он. — И великий князь Михаил Нико­лаевич тоже! Их тела доставлены в Зимний дворец.

На его крик мать выбежала из своей комнаты... Мы все бросились к выходу, сели в карету, стоявшую у подъезда, и помчались в Зимний дво­рец. По дороге нас обогнал батальон лейб-гвардии Преображенского полка, который, с ружьями на перевес, бежал в том же направлении.

...Большие пятна черной крови — по мраморным ступеням и по­том вдоль по коридору — указывали нам путь... в кабинет государя.

Отец стоял в дверях кабинета, отдавая приказания служащим, ...ма­тушка, потрясенная тем, что он был невредим, упала в обморок...